— Мадре![1] — чуть улыбнулся белый. — Мне ли не знать твоего племени? Я успешно избегаю его уже одиннадцать лет. Это ли не лучшее знание?
— О да! — проговорил старик. — Это я и имею в виду. А знаешь ли ты Каньон-дель-Оро, Маккенна? Место, которое у нас, апачей, называется Сно-Та-Хэй?
— Ты говоришь про старую сказку о Затерянном Золотом Каньоне?
— Да, о том, что нашёл один белый во времена вождя Нана.
— Значит, это был Адамс; ты говоришь о Затерянной Копи Адамса. Не трать понапрасну сил, старик. Я — золотодобытчик и не гоняюсь за призраками. Мне не надо золота этого безумца.
— Но ты знаешь эту историю?
— А разве есть в Аризоне белый, который её не знает? Да и на всём Западе есть ли такой, что не ведает об Адамсе и пропавшем каньоне с даровым золотом?
— Легче, легче, — промолвил старый апаче. — Я просто хотел увериться, что ты знаешь это место.
— Знать об этом месте — нехитрое дело, старик, — проговорил Маккенна не без тепла в голосе. — В этом краю есть сотня каньонов, полных золота. Рассказы об утраченных сокровищах роятся в воздухе, как мухи.
— Верно, верно…
Старик вздохнул, окидывая меркнущим взором дрожащее марево зноя.
— Я люблю этот край, — сказал он. — И печалюсь сердцем, покидая его.
Маккенна кивнул. Сам он был человеком, ещё только вступающим в период зрелости, но уже немало повидал в жизни.
— Никому не мило прощаться, когда наступает срок, — ответил он. — Никому не бывает слишком много лет и слишком мало сил.
— Правда, — промолвил старик, — правда.
Белый человек поднялся и оставил тень глубокой скалистой расщелины, ограждавшей истоки ручья, вытекавшего из кольца жёлтых гор, обнимавших пустыню больше чем на сотню миль вокруг. Задумчиво передвинул одну ногу старца в тень. Намочив в ручье свой шейный платок, он омыл ему лицо, выжимая ткань, чтобы прохладные капли просочились под рубаху, на грудь старику.
— Славно, — проговорил тот. — Очень славно. Удивительно, отчего это ты, белый человек, заботишься так об апаче?
Маккенна, снова улыбнувшись, пожал плечами.
— Я никогда не любил доискиваться причин, — ответил он.
Старик кивнул.
— Ты поразительно мудр для своих юных лет, — сказал он. — Отчего это?
— От опыта, — отвечал Маккенна, вновь омывая морщинистое лицо. — Выпьешь ещё воды?
— Да, немного, спасибо…
Он сделал несколько медленных глотков, больше уже не мог пить и пролил остаток себе на грудь. Улыбнулся, покачав в смущении головой.
— Старый дурак, старый дурак, — тихо промолвил он.
— Может, и старый, — согласился Маккенна, — только не дурак.
— Грасиас, — прошептал старик и затих.
Его молодой спутник тоже задумался. Говорить было слишком жарко. Кроме того, что говори, что нет, а место это было не слишком хорошо для белого человека. Маккенна подумывал о том, где может пребывать в этот миг Пелон, кого выслеживает в настоящее время этот отщепенец — ренегат из группы чирикауа-апачей? Мысль о Пелоне пришла сама собой. Только в этом месяце этот полукровка-апаче распустил слух из своей потайной берлоги в мексиканской Сьерре о том, что отправляется снова на север и что в особенности у него есть дела здесь, в бассейне Выжженный Рог, и потому он будет считать этот выжженный край prohibiento — закрытым для белых во время своего визита. Когда Маккенна услышал об этой новости, он задумался, для чего такой тип, как Пелон, мог стремиться в Аризону с риском для собственной шеи? И армия, и полицейский департамент числили его уже давно в рубрике «разыскивается для совершения казни»; о нём не слыхали к северу от мексиканской границы ещё с 94-го года, когда он, по слухам, сопровождал Малыша Апача во время его последнего набега.
Маккенна покачал головой. Не следовало бы ему сидеть здесь, у единственного источника воды на пятьдесят миль в округе, когда Пелон Лопес на свободе. Он бы и не сидел, если б не эта задержка — умирающий древний воин у ручья. Облегчить ему последние минуты было делом необходимым, нельзя же оставить несчастного старика лежать на солнцепёке, — но в то же время было это опасным и безрассудно рискованным делом, а Маккенна не был ни отчаянным, ни безрассудным человеком. Конечно, на дикой территории больше не было индейских войн. С апачами как с организованной военной силой было покончено по всей Аризоне. Но одинокие волки из разбросанных банд, подобно Пелону, действовали активнее, чем прежде. Если оседлому населению в этих краях ныне нечего было бояться индейцев, то у золотоискателей и кочующих людей опасений было куда как достаточно. Глен Маккенна вновь покачал головой, прекрасно сознавая, что здесь, в Яки-Спринге, в пустыне Выжженного Рога, в июле 1897 года, он находился в реальной, самой непосредственной опасности.