Слава Богу, за неделю до широко разрекламированной презентации, где гарантировалось вручение первых видов на жительство и разрешение на работу, от которой шарахались бразильские негры, господин Розенберг куда-то делся. Правильно сделал, иначе и без того небольшое население страны могло сильно поредеть. Ну, может быть, президент, парламент, полиция, бизнесмены вместе с прочими чиновниками-патриотами и остались бы, зато многие из не попавших в этот список счастливчиков устремились бы за добрым господином в Бразилию, где полно диких обезьян, пальм и бананов, размахивая от предстоящей радости топорами в качестве будущих орудий производства.
Именно этими, а также другими предметами таллинцы и многочисленные гости города, заключившие сделки с фирмой Барона, стали активно размахивать на родных улицах. Полиция справилась с поставленной задачей и пресекла антиобщественные явления, зато найти господина Розенберга вместе с деньгами было гораздо сложнее, нехай даже Барон в это время разворачивался в Украине под той же самой фамилией.
Чтобы не внести трения в межгосударственные отношения, Барон решил обуть украинцев на ту же сумму, что и эстонцев, пускай местное население было гораздо многочисленнее всей Прибалтики вместе взятой.
Пока Барон готовился осчастливить запорожцев, Вероника Брукс уже слегка постанывала под тяжестью наличмана. Фирма «Каубахалль» резко намекала своим внешним видом: именно она вызвала в прошлом году панику на всех валютных биржах мира, резко сыграв на понижении курса доллара, а затем, как бы между прочим, принялась скупать небоскребы, оттого как навар уже просто некуда было складировать.
В Питере, вместо покупки дворцов, площадей и народных депутатов, «Каубахалль» занималась исключительно торговлей баночной водкой. Причем предлагался исключительно живой товар по такой цене, что к роскошным дверям фирмы хлынули и те фирмачи, которые на дух не переносили запах алкоголя. Правильно, это водка отдает сивушными маслами, а деньги, как известно, не пахнут. Тем не менее кое-кто понял — это дурное утверждение опровергает сама жизнь. Офис Вероники пропах деньгами в прямом смысле слова: какое место, а техника, вдобавок автомобили — исключительно новейшие «вольво» и «мерседесы».
Когда очередной клиент, возжелавший прикупить баночной водки, наконец-то добивался аудиенции у хозяйки фирмы, ему приходилось ожидать, пока красавица Вероника закончит беседу по телефону. Что поделать, если ее постоянно отрывал от работы то мэр, то министерство финансов или даже Паша-Мерседес. Не могла же в самом деле культурная мадам Вероника послать к чертовой матери какого-то там директора ФСК, чтобы с ходу уделить внимание очередному клиенту.
Когда до него доходила очередь, Вероника небрежно спрашивала, потянет ли он водки на четыре миллиона долларов? Клиент тут же начинал чувствовать себя донельзя нищим, у которого не хватает средств купить себе место на паперти, и бормотал за то, что на такие объемы он пока не вышел. Подумаешь, лиха беда начало, улыбалась Вероника, я тоже не сразу поднялась, ладно, так и быть, помогу тебе, как другие люди моей фирме в свое время. Чем больше богатых людей — тем мне лучше. Раскрутишься, станешь брать у меня водки сразу на десять лимонов. А пока, черт с тобой, бери хоть сотню ящиков.
Лох был очень даже не против таких вариантов и больше пялился на хозяйку фирмы, чем в таможенные документы о праве собственности фирмы на шестьдесят двадцатифутовых контейнеров, доверху набитых баночной водкой.
Улыбающаяся Вероника предлагала обсудить возможную сделку за обедом, и фирмач тут же начинал мечтать не только о водке, но и за более тесное сотрудничество с мадам Брукс. По дороге в кабак «мерседес» как бы невзначай ехал мимо таможенного склада с пустыми контейнерами, и грех было перед обедом для поднятия аппетита не убедиться в том, что товар живой.
Он таки да был живым, потому что один из контейнеров был доверху забит баночной водкой, а то, что она складировалась поближе к двери до потолка в незначительном количестве, так лох об этом мог только догадываться. Но не догадывался. Вокруг мадам начинали суетиться охранники склада, а когда клиент созревал быстрее бразильского банана под жарким солнцем, один из них, переодетый в форму таможенника, вскрывал контейнер и выдавал фирме Вероники складскую справку на необходимое ее клиенту количество товара.
Наварив каких-то жалких четыреста штук зелени, Вероника потеряла на веки вечные фирму «Каубахалль», арендованные на короткий срок офис, склады и прочие «мерседесы» вместе с липовыми печатями и взяла свои прекрасные ноги в нежные руки.
Пока питерские лохи гоняли между пустыми контейнерами и будоражили ментов своими претензиями за какую-то фирменную водку, которая почему-то дешевле самого вонючего из самогонов, Вероника потеряла свое национальное самосознание вместе с паспортом коренной эстонки и решила регистрировать предприятие «Серфинг». Отставная девица мадам Брукс оказалась в родной и любимой Молдавии, где прошли лучшие годы жизни этой, согласно всем документам, истинной молдаванки.
Так между прочим, Барон имел до этой Молдавии большего отношения, чем Вероника. Потому что именно он шарился в свое время по Молдаванке и только потом — по Веронике, когда она была еще топ-моделью, а вовсе не коренной жительницей независимой прежде всего от здравого смысла страны, как и прочие государства, образовавшиеся на теле бывшего Союза.
Барон научился понимать, сколько миллионов карбованцев укладывается в купюру с портретом президента Джексона и окончательно врубился: он готов осчастливить Запорожье. Минимум на миллион исключительно зеленых, а не карбованцев, потому что был иностранцем, говорившим с корявым акцентом на языке одного из национальных меньшинств Украины.
Тем не менее государственные чиновники, говорившие на государственном языке не менее красиво, чем Барон Розенберг на русском, с ходу пошли навстречу иностранцу, изредка вставлявшего в разговоре с ними словосочетание «ой, вэй». Создание совместного украино-израильского предприятия «Салон-2000» пошло таким ударными темпами, за которые не мог бы мечтать любой доморощенный фирмач, измордованный пробежками при двух мешках документов между чиновничьих кабинетов.
Несмотря на свое заглавие, фирма гарантировала вовсе не квартиры к двухтысячному году, как это делал в свое время ласковый Миша, правда, не тот, что летал на воздушных шарах, но все равно символ страны и перестройки. Барон решил торговать исключительно автомобилями, может, и потому, что в свое время тот же Миша, кроме квартир, рассказал на весь мир хохму: а почему бы нам не стать законодателями мод в автомобилестроении? Действительно, почему? Или этот рассказ дешевле, чем за квартиры к двухтысячному году?
Областное телевидение и газеты Запорожья обрушили на город такой заряд рекламы, что оставалось удивляться, как это вслед за жителями города не устремился мост с Хортицы, сжимая металлоконструкциями пачку зелени. Еще бы, реклама гарантировала: фирма завалит город японскими машинами в отличном состоянии по цене тысяча долларов за штуку. При таком раскладе многие решили прикупить авто не только для себя, но и для перепродажи, а также любимой теще, надеясь на определенные последствия в семейной жизни.
Очередь желающих прикупить вовсе не родную «Таврию» растянулась на все Запорожье. «Салону-2000» пришлось чересчур потеть, принимая деньги и записывать желающих в очередь следующего года.
Телевидение продолжало нагнетать рекламу в то время, когда у господина Розенберга уже возникло сильное напряжение со слюной во время пересчета наличных. Несмотря на это, Барон пересохшими губами лично сообщил клиентам о презентации своего «Салона» в лучшем отеле города, а каждый желающий уже мог ощупать собственными шнифтами выставленные для демонстрации в качестве образцов «мицубиси» и «тойоты».