Между прочим, главным в этой сделке был не дефицит, сырье, стремление завода продолжать никому, кроме него, ненужную деятельность, а то самое слово «маркетинг». Барон, уверенно диктовавший условия договора, предлагал вариант: десять процентов суммы завод оплатит непосредственно за товар, а девяносто — с понтом авансовый платеж по договору о маркетинговом исследовании рынка. Иначе он просто не сможет осчастливить клиента; необходимое заводу сырье было куплено пару лет назад, с тех пор цены выросли в десятки раз, а потому налог на сверхприбыль сожрет почти всю выручку фирмы.
Через неделю после заключения сделки завод начинал понимать, что никакие налоги Барону теперь не страшны. И не только этот завод, но и другие предприятия, заключавшие сделки с его фирмой. Несчастья, обрушивающиеся на Барона, были стабильнее обещаний очередного правительства сконструировать парашют для родной страны, уверенно летящей в пропасть экономического кризиса.
С имевшимся в изобилии сырьем Барона происходили всяческие напасти: оно приходило в негодность, разворовывалось неустановленными следствием злоумышленниками или, в крайнем случае, горело синим пламенем по причине того, что возле складов по ночам устраивали перекуры бомжи.
Все эти, а также прочие стихийные бедствия в виде прорвавшихся водопроводных труб фиксировались вполне официально, однако седеющий от своих агромадных потерь Барон поступал по отношению к партнерам куда более честно, чем государственный банк, гарантировавший всем подряд, что их рубли обеспечены золотом, бриллиантами, а также прочими вовсе не партийными активами расползающейся по швам страны.
Скинув с понтом подмоченный или вовсе сгоревший товар цеховикам за наличный расчет, Барон честно катал на завод письмо, где предупреждал партнеров: необходимое вам сырье было, да сплыло в связи с наводнением, унесшим наши склады. Однако мои проблемы ни в коем случае не скажутся на дальнейшем финансовом благополучии вашего предприятия. Деньги за погибший товар возвращаем полностью, а что касается договора за наши маркетинговые услуги — так мы готовы сей секунд начать его отрабатывать, тем более ваш платежный аванс израсходован, а потому, будьте любезны — остальную копеечную сумму загоните на наш счет, можно в конце года, если, конечно, хотите и дальше сотрудничать, тем более мы будем просто рады и даже счастливы до невозможности продолжать оказывать вам услуги.
Действительно, зачем Барону было останавливаться, если он безо всякого риска зарабатывал как минимум свои пол-лимона зелени на каждой из таких сделок — это понятно. А почему государственные предприятия открывали его фирме объятия — об этом догадывается не то что совсем маленький ребенок, но даже генеральный менеджер. И все были довольны за свою заботу по переходу страны до рыночных отношений, тем более, кроме дополнительно заработать, никто никаких потерь не ощущал, потому как государство по укоренившейся привычке запросто списывало долги предприятий.
Однако пришло время, когда эти самые долги уже нечем было списывать, хотя чернила перестали торчать в списках дефицитных товаров. Барон позабыл о слове «маркетинг», с легкостью обзавелся дюжиной паспортов, чтобы быть своим в доску в каждой из расплодившихся стран на территории его бывшей необъятной родины. Кроме того, согласно документам, он был своим в Америке, Израиле, Испании и ряде других стран. А если надо, так являлся совместным гражданином парочки наиболее подходящих Барону государств.
Больше того, у него имелся даже подлинный паспорт на собственную фамилию, где среди прочих данных значилась и Вероника Павловна Моршанская, которую Барон своей неукротимой любовью отвлек от трудовых подвигов начинающей топ-модели. На следующий день после скромного бракосочетания эта парочка отправилась в свадебное путешествие, и редкая независимая страна могла разобидеться, что молодожены уделили ей мало внимания.
Известно, какие метаморфозы происходят с влюбленными. Вот по этому поводу в славный город Таллинн прибыли не супруги Моршанские, а вовсе холостяк Дэниэл Розенберг и Вероника Брукс. Если господин Розенберг являлся одновременно гражданином Израиля и Германии, то девица Брукс согласно паспорту была явной представительницей коренного эстонского населения, несмотря на фамилию. Какая там фамилия, когда всем было больше интересно любоваться видом прелестной дамы, чем присматриваться до ее документов.
Пока господин Розенберг, тщательно подбирая ломаные слова на языке русских оккупантов, предлагал чиновникам-патриотам создать совместное предприятие, Вероника успела зарегистрировать фирму с местным названием «Каубахалль» и выехать в город на Неве. Это название было единственным словом, запомнившимся коренной девице Брукс на ее родине, и являлось подлинной вывеской одного из магазинов Таллинна, где очень быстро стало функционировать совместное предприятие «Интерворк Инкорпорейтед».