— Ну да, — язвительно бросил пенсионер, — бандиты ездиют как раз в раздолбанных «Жигулях» и «Запорожцах». А не на тех «мерседесах». С тонировкой, между прочим…
— Между прочим, я вам говорил: у них заводская тонировка, значит имеют право, а у вас — самодельная. В общем так, убирайте тонировку, а потом получите права. Штраф заплатите, само собой…
— Штраф? Да за что?
— Разъезжаете с тонированными стеклами, — проявил терпение милиционер из уважения к возрасту шофера.
— Как это так? — взбеленился пенсионер. — Три года ездил, и было можно, а теперь вдруг нельзя? Может быть, завтра нельзя будет в противосолнечных очках ходить?
— Очки — это по другому ведомству, а мне надо выполнять инструкции нашего… Кстати, гражданин, ваша машина огнетушителем оборудована?
— И даже аптечкой, — выпалил Шматько.
— Так, брызговиков нет, — осмотрел «Жигули» гаишник, — непорядок. Нарушаете, гражданин. Багажник откройте…
— Машина — мое личное имущество! — нервно пояснил стражу порядка Александр Саливонович.
— Кто бы спорил, — пожал плечами милиционер. — багажник откройте…
— Согласно Конституции имеете право на обыск только по постановлению суда, — торжествующе заметил водитель, которому, кроме неполученной пенсии, терять уже было нечего.
— Ну вы даете, папаша, — снисходительно пояснил милиционер, — Конституция Конституцией, а порядок есть порядок. Согласно служебным инструкциям имеем право останавливать и осматривать любой подозрительный транспорт.
— И чего это твои подозрения до моей машины липнут? — начал выходить из себя водитель, наглядно доказывая, как поспешил психиатр заверить очередную годовую и главное ставшую платной справку, что у шофера Шматько все в порядке с нервами.
— Папаша, не грубите, — спокойно ответил гаишник. — Вы еще скажите, что мы не имеем права номера снимать или вашу собственность на штрафплощадку ставить… Да, подозрительный вы человек, папаша. Все о Конституции рассуждаете. Готовились, да?
— Что готовился? — ошарашился Шматько.
— Да так. Тут один вчера вообще сказал: без адвоката рот не открою.
— Ну и что, имеет право, — рассудил пенсионер.
— Я не спорю, только водительских прав у него теперь года два не будет. Или год, в лучшем случае. Я сразу понял — пьяный, экспертиза подтвердила. Разве трезвый станет о правах или… Дыхните, папаша!
Гаишник, тщательно принюхавшись к дыханию пенсионера, заметил:
— Валидольчик сосете, чтобы запах сбить? Ладно, не бледнейте, может, вы и вправду не совсем, чтобы… В общем так, гражданин: стекло растонировать, брызговики установить, штраф оплатить. Вот вам временное водительское удостоверение. Больше не нарушайте.
Гаишник посмотрел на водителя добрым взглядом и, вспомнив о чем говорили на последнем совещании, взял под козырек со словами:
— Счастливого пути!
Пенсионер ошарашенно посмотрел на уходящего к перекрестку блюстителя служебных инструкций и, пыхтя, залез в свою развалюху. Бравурная мелодия духового оркестра в его душе по-быстрому перековалась в звуки похоронного марша, когда Александр Саливонович стал объезжать пункты, жившие несколько лет за счет наклейки пленки на стекла автотранспорта. Так если раньше водители платили мастерам за тонировку, теперь они делали то же самое по поводу ее уничтожения. Какие проблемы, две пенсии господина Шматько — и катайся, согласно очередной заботы ментов по поводу улучшения их собственной работы…
Латаный-перелатанный драндулет господина Шматько оставался последней надеждой выжить в наше судьбоносное время. Вот почему ему пришлось, скрепя сердце и ожесточенно матюкаясь, выложить последние гроши за почти новое, дешевое и явно украденное у кого-то стекло. К великому огорчению пенсионера, тонировочная пленка на его автомобиле оказалась высококачественной, а потому ее можно было сдирать исключительно вместе со стеклом.
Александр Саливонович позабыл многие статьи тщательно изученной им Конституции, пока накастрюлил бабок, чтобы вернуть расходы из-за очередного ведомственного постановления, оплатить штраф и даже заработать на пару упаковок адельфана. Если бы не это лекарство, господин Шматько давно бы переселился туда, где права водителя были бы столь остро нужны, как обязанности гражданина.
После нехитрых арифметических подсчетов господин пенсионер понял: если он будет кастрюлить по двенадцать часов в сутки, то хватит На хлеб, молоко, лекарства, и даже изредка можно будет побаловать себя луком с требухой. При условии, что его драндулет не рассыплется от такой усиленной эксплуатации, а бензин в который раз не подорожает.