Доктор Риккарди усмехнулась:
— Я уже сто раз втолковывала Марко, что это письмо написано не рукой Антонио.
— Антонио Волка, — отметил Эрик, пригубив кьянти. — Лупо означает «Волк», да? Так его прозвали в народе, потому что считали оборотнем.
Доктор Риккарди наполнила бокал вином.
— Да. У Антонио были ужасные проблемы со здоровьем, он называл это патологическим состоянием. В ранние годы жизни во Флоренции эта болезнь в сочетании с его исследованиями, во время которых он умерщвлял людей, породили местный миф о его пристрастии к колдовству и чародейству. После его экспедиции эти слухи превратились в настоящую легенду, тогда появился миф о том, что Антонио и его африканский раб были прокляты Монтесумой.
— Вы говорите про того раба, о котором читали в письме, адресованном папе Льву X? — спросила я.
— Мы так полагаем. Монтесума намеренно превратил Антонио в оборотня, а его раба в вампира. Антонио действительно отличался страшной жестокостью. Вернувшись из Америки, он подвергал пленника невероятным мучениям, заключив его в подземном склепе в Венеции, надев золотую маску, закрывавшую ему все лицо, кроме глаз, для которых в ней были вырезаны маленькие отверстия. Это была так называемая маска Тантала. Как вам известно. Тантал был наказан богами, лишившими его есть и пить, выставляя перед ним блюда с едой. Золотая маска раба служила той же цели: он мог видеть и обонять аромат еды, но не мог ее вкушать.
— Бедный страдалец! — сочувственно покачал головой Эрик.
— Бедный Глупец! — поправила его доктор Риккарди. — Так называл Антонио своего раба. — Бедный Глупец или просто Глупец.
Марко насторожился.
— Бедный Глупец? Я что-то не припоминаю такое прозвище, хотя потратил на изучение этого письма почти целый год! Как я мог его пропустить?
— Не видели? Значит, я забыла вам сказать, что об этом говорится в дневнике Софии. Словом, ходили слухи, что Антонио содержал раба в темнице, потому что тот хотел его обокрасть. Точнее, завладеть золотом, которое принадлежало его народу. На этой истории основывается наше поддельное письмо.
Легенда гласит, что ему удалось тайно вывезти из джунглей огромное количество золота, которое предназначалось для поддержания революции в Тоскане. Антонио бредил идеей о создании некоей касты людей, называемой…
— Военной аристократией! — произнес Марко так резко, что я сразу вспомнила о мечте его отца создать военную диктатуру и вздрогнула. — Антонио сражался с маврами лишь для того, чтобы выпытать у них секреты алхимии, потому что хотел создать общество более сильных и избранных людей. Ведь именно к этому он стремился.
— Да, но, к счастью, он отказался от своей утопии. После смерти раба Антонио открыл новую страницу жизни, возвратившись во Флоренцию и заплатив штраф за то, что похоронил его в родовой усыпальнице Медичи, под камнем со знаком полумесяца с крестом, что является символом ислама, а также знаком вампиров и оборотней. Позднее на этом месте была построена великолепная часовня — капелла дей Принципи при базилике Сан-Лоренцо. Говорят, с тех пор там появляется призрак вампира-африканца. Кроме того, в часовне произошло несколько ужасных несчастных случаев. — Доктор Риккарди заговорила таинственным глухим голосом: — Так, погибли страшной смертью гробокопатели при попытке вскрыть гроб с телом раба. Представляете, их тела были полностью обескровлены!
Посмотрев на меня, Эрик перевел взгляд на Марко и одним махом осушил свой бокал.
— Я читал подобные истории. Это древнее суеверное предание о рабе, ставшем вампиром, который шатается вокруг этой часовни. Он жаждет отомстить за свою смерть. Говорят, что у него белые глаза, окровавленные зубы, он предлагает своим жертвам драгоценные камни и всякие дорогие украшения. Если ты примешь от него этот дар, то не просто умрешь, твое тело уподобится сморщенному, вяленому персику.
— Не к добру это — толковать о таких вещах, — недовольно пробормотал Доменико, ерзая на стуле и шепча молитву.
Блазеж постарался внести успокоение:
— Не бойся, не обращай на них внимания и занимайся своим обедом.
— Боже! Кажется, вашему жениху тоже известно об этих историях, мисс де ла Роса… Или скоро вас придется называть миссис Гомара? — возбужденно заговорила доктор Риккарди.
— «Имя — это судьба», — не без ехидства продемонстрировал свое знание латыни Марко.
Услышав это изречение, я вздрогнула.
Перегнувшись через меня, Эрик поинтересовался:
— А все-таки кто вы такой?
Марко тщательно поправил обшлага рубашки.
— Вы так и не установили связь? Вас интересует мое имя? Разве вы не слышали его раньше, примерно два года назад?
— В прошлом году?
— Он сын полковника, Эрик, я должна была сказать тебе. — Я не смогла закончить свою мысль, потому что от волнения у меня вдруг сжалось горло. — Что вы сказали?
— Я говорил вашему другу о моем имени.
— Нет, Марко, повторите еще раз фразу, сказанную по-латыни!
Марко снова закурил и метнул недоумевающий взгляд на своих приятелей.
— «Имя — это судьба» — это одна из любимых поговорок Антонио.
— Эрик, прочти мне еще раз ту часть письма, где он приводит цитату.
Он озадаченно посмотрел на меня:
— Лола, ты же только что говорила о полковнике.
— Вы что, только о нем и думаете? — язвительно усмехнулся Марко.
— Нет, черт возьми, я просто не понимаю, что здесь творится! — воскликнул Эрик. — Что, вы все напились, что ли?
— Еще нет, — сказала доктор Риккарди. — Хотя Андриана может позаботиться на этот счет.
— Эрик, прочти, пожалуйста, этот отрывок!
— Хорошо. «Однако, поскольку я отношусь к истории рода Медичи серьезнее, чем к этой сумасбродной затее, думаю, необходимо удовлетворить твою просьбу. Этого требует честь нашей семьи. Недаром мудрый Платон оставил нам полное глубокого смысла изречение — «Имя — судьба».
— Имя человека — его судьба, — медленно повторила я, чувствуя, что вот-вот нащупаю важную мысль. — Имя человека. Его имя…
Я вдруг вспомнила интригующее замечание сеньора Сото-Релада во время нашего разговора по телефону: «И если вы истинная дочь Томаса, то непременно разгадаете эту загадку. У всех де ла Роса прямо талант к распутыванию всяких ребусов да закавык, такой уж у них склад ума».
Я еще раз посмотрела на карту. Ярко раскрашенная, она напоминала сложную мозаику.
— Это ведь та самая карта Понтормо?
— Андриана!
— Доктор Риккарди, это карта Понтормо, про которую писал Антонио или тот, кто сфабриковал письмо?
— Да, да. Андриана!
Я забрала у Эрика письмо и стала внимательно его рассматривать.
— Год назад я уже изучал ее, — сказал Марко, напряженно глядя на меня, — но не нашел в ней ничего особенного.
— Доктор Риккарди, — быстро заговорила Андриана, — сейчас принесу следующее блюдо. Утка в винном соусе с квашеной вишней вас устроит?
— Мы хотели бы еще вина и закусок, дорогая.
— Вам уже достаточно.
— Что за дерзость! — возмущенно вскричала доктор Риккарди.
— Ба! Прекратите капризничать! — Андриана всплеснула руками и ретировалась.
Доктор доверительно нагнулась к нам:
— Она иммигрантка, родилась в Алжире. Приходится быть с ней строгой. Очень умная девушка, знает шесть языков и обладает незаурядными способностями к наукам. Я плачу за ее образование — но не скажу, что эта малышка мне благодарна! Она меня просто съест, если я дам ей послабление. Маленькая дикарка, — удрученно заключила она.
Я развернула письмо и начала читать отрывок, который уже цитировали Марко и Эрик.
— Вот что он говорит здесь. — Я бережно перевернула страницы и нашла заключительный абзац.
«Я зашифровал сообщения о местонахождении четырех «ключей-подсказок», спрятав каждый в четырех соперничающих между собой городах; эти ключи и приведут тебя к сокровищу. Одно из этих сообщений — сама загадка, а второе, как видишь, — карта. Ты сможешь разгадать загадку, если на время отвлечешься от бесконечной череды буйных развлечений и пиров и уделишь хотя бы толику внимания тому, о чем я тебе говорю».