— Сшейте себе что-нибудь на башку, голодранцы, — буркнул он.
В портняжном деле мы с Павлом не слишком поднаторели и после всех ухищрений соорудили два странных колпака. Увидев впервые нас в этих обновках, Лейтенант засмеялся и сказал:
— Ну, теперь у нас настоящий корабль дураков.
Но больше всего нас донимал голод. Поднявшаяся, мутная вода не позволяла добывать нам рыбу. Иван каждый день на часок-другой уходил в лес, но удача отвернулась от нас. Ивана это приводило в бешенство. Он никак не мог подтвердить свою репутацию «настоящего охотника». Единственный из нас, кто не бедствовал, так это собака. Стоило плоту ткнуться в берег, и она тут же исчезала в кустах. Появлялась к утру, сытая и довольная. Иван материл ее как любимую тещу, подтаскивал к себе и разглядывал оставшиеся на морде частички пуха или перьев, угадывая меню собачьего ужина:
— Зайца сожрала, с-собака! Нет чтобы нам принести, а, бандитка?!
Снежка в ответ независимо отворачивала голову, дескать что с тебя взять, ты же «мышей не ловишь». На охоту с Иваном она шла довольно неохотно, сытый голодному не товарищ. Так что пробавлялись мы все тем же диетическим рационом: суп из мороженых опят да кедровые орехи, щелкай не хочу.
Лишь на четвертые сутки мы обнаружили что-то похожее на устье реки. Часов до десяти стоял туман, и Жереба, прихватив лайку, отправился на поиски охотничьего счастья. Мы же занялись починкой плота. Камни и мели Попутной сделали свое дело, перетерли веревки на крайнем бревне, и теперь оно подпрыгивало на ходу, постепенно освобождаясь от стяжной доски. С ним ковырялись Андрей и Павел, а я топтался на берегу, наблюдая за их леденящим душу и тело трудом.
Связав кое-как концы бревен, Андрей поднял голову, посмотрел вниз по течению и присвистнул:
— Вот это да! Мы что, уже доплыли до океана?
Действительно, слишком уж большой простор открывался по курсу нашего нехитрого корабля.
— Юр, возьми бинокль и сгоняй вон на ту сопку, — Андрей кивнул в сторону ближайшего склона. — А мы пока хоть погреемся.
Пока они прыгали около костра, я нехотя полез в гору. На голодный желудок даже путешествие в сортир кажется утомительным. Минут десять я карабкался на пологую сопку, безлесую, покрытую пожухлой скользкой травой. К концу короткого путешествия я взмок от пота, начала кружиться голова.
— Ну, Юрок, ты дошел, — бормотал я, шагая вверх. — Интересно, это от голода или от счастья?
Взойдя на вершину, я сделал еще несколько шагов и неожиданно для себя оказался на самом краю скалы. Если с нашей стороны это действительно был гигантский холм, то с другой стороны его порядочно изгрызла текущая внизу река.
Я, конечно, обрадовался. Это мог быть только наш старый знакомый Оронок. Полюбовавшись быстрым течением его вод, я перевел взгляд чуть дальше и… плашмя упал на землю.
На противоположном берегу у слияния рек были какие-то люди. Сначало я увидел поднимающийся дым, а потом и людей. Приникнув к биноклю, я долго разглядывал их. Без сомнения, это были наши старые знакомые. Я прекрасно разглядел долбленку, маленькую фигурку Илюшки-эвенка, копошащегося у костра. До их стоянки было метров двести-триста, не больше, и сверху все было видно как на ладони. Около деревьев стоял точно такой же балаган, как и на прежней стоянке Илюшки. Я понял, что поджидают они нас давно. На развилке поваленного дерева около самой реки пристроился автоматчик. При мне же его сменил другой.
Увидел я и Куцего. Он на четвереньках выбрался из балагана, подошел к костру, спросил о чем-то эвенка. Тот в ответ пожал плечами, и Куцый неожиданно заехал Илюшке кулаком по уху. Тот упал, затем медленно поднялся, потряс своей косматой головой и медленно пошел в тайгу. Я даже пожалел старика, хотя во всех своих неприятностях был виноват только он сам.
Надо было предупредить друзей, но я долго не мог оторваться от созерцания этой странной картины: мирный быт людей, взявшихся убить нас любой ценой. Лишь когда все шестеро собрались возле котелка и принялись шурудить в нем ложками, вылавливая здоровенные куски мяса, я сглотнул слюну и двинул вниз.
Спускался бегом, поэтому, запыхавшись, долго не мог произнести ни слова. Плот уже был готов, не было только наших охотников.
— Ну, что там такого интересного разглядел? — благодушно поинтересовался Андрей, привязывая к плоту рюкзак.
— Там… Куцый, — еле выдавил я. Лейтенант сразу все понял.
— Значит, все-таки они нас раскусили, — сказал он. — Догонять не стали, а ждут здесь.
— Как они узнали? — не понял Павел.
— Да просто. Что думаешь, карта только у меня есть? Эвенк еще поди подсказал. — Андрей изменился в лице. Мне показалось, что он словно постарел. С удивлением я увидел то, что не замечал раньше, седину в волосах Лейтенанта.
— Значит, мы здесь, — Андрей ткнул в точку на карте. — Не так уж и много осталось. Надо подождать до ночи и попробовать проскочить мимо них в темноте. Может, удастся…
И, словно опровергая его слова, откудато из-за соседней сопки ударил выстрел. Мы вскочили на ноги.
— Жереба! — понял Андрей. — Как не вовремя.
Он сложил руки рупором и прокричал в сторону выстрела.
— Ванька, назад! Давай сюда, быстро!
Не знаю, услышал его зов наш охотник или же пришел по своей воле, но минут через пять из-за деревьев показались и Жереба, и Снежка. Иван тащил убитого зайца, лицо его выражало досаду.
— Эх, такой лось ушел! Услыхал, видно, нас, и ходу…
— Черт с ним, с лосем! — оборвал его Лейтенант. — У нас тут дела совсем хреновые. Куцый с компанией объявился.
— Где? — охнул Жереба.
Мы ему в три голоса объяснили всю диспозицию. Иван схватился за голову.
— Так они слышали выстрел!
— Скорей всего, — подтвердил Андрей.
— Надо уходить, — всполошился Жереба. — Переправимся на ту сторону, там хоть в лес уйти можно, а здесь прижмут в междуречье, и все.
Оттолкнув плот, мы шестами погнали его к другому берегу. Иван торопил нас, постоянно оглядываясь. Его тревога оказалась не напрасной. Мы только выгрузили на берег вещи, как из-за мыса показалась лодка и сразу застрекотал автомат. Этот звук да посвистывание пуль над головой прибавили нам резвости. Буквально через какие-нибудь секунды мы оказались за деревьями. Первое время Жереба изводил и себя, и нас, проклиная свою судьбу, сплошную невезуху и этого дурацкого зайца.
— Да хоть бы зверь был, лось там, а это так, тьфу, на раз понюхать.
Потом он смолк, только ожесточенно продирался сквозь густой подлесок.
Лишь на первом привале, в конец загнав нас, Жереба вытер пот и с какой-то безнадежностью сказал.
— Ну вот, опять начинается мотня. Приплыли… мать вашу!
БЕГ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ
Да, все предыдущие трудности нашей таежной робинзонады не шли ни в какое сравнение с этой изматывающей силы и нервы гонкой от смерти. На втором коротком привале, отдышавшись и сплюнув тягучую слюну с привкусом желчи, я спросил:
— А куда мы… собственно… идем?
— Да, это он верно… спросил, — отозвался Андрей, доставая карту и разворачивая ее. — Куда идем, командир?
Жереба, а именно к нему обращался Лейтенант, ткнул пальцем в один из участков карты:
— Нам нужно сюда. На заимку к деду Игнату. Обычно мы плыли по реке, тут хоть и крюк большой, но горы в стороне оставались. А сейчас придется на них карабкаться.
— А нельзя миновать этого деда Игната?
Жереба отчаянно замотал головой.
— Нет! Тут, дальше, еще одни горы, и как раз за его избушкой самый удобный перевал.
— Ну что ж, — согласился Андрей. — Пойдем к твоему деду.
И снова нам приходилось идти с самого рассвета и допоздна. Ночью уже прихватывали заморозки, лед в лужах и иней на траве уже перестали быть для нас экзотикой. Хворост собирали на ходу, а костер разводили в какой-нибудь яме или глубоком урочище. Замучил голод. Злополучного зайца съели за два дня. Грибы перемерзли и в пищу уже не годились, пробавлялись орехами да подмерзшей ягодой. На мужиков было страшно смотреть, щеки впали даже у круглолицего Жеребы. Мы, будто вставшие из гроба мертвецы продирались по тайге. Я временами просто падал от головокружения. Да и мужики частенько начали спотыкаться.