— Вах, а он еще жив…
Али хотел еще что-то сказать, но со стороны лестницы раздался торопливый топот, и резкий голос прокричал что-то на гортанном языке. Я расслышал только имя: Шамиль. В ответ сразу взревел целый шквал голосов. И первым в этом хоре был голос Али. Сразу забыв про меня и Андрея, он начал отдавать команды своим соплеменникам. С грохотом на середину подвала вытащили громоздкий ящик стандартной зеленой раскраски и извлекли из него несколько автоматов Калашникова. Чеченцы быстро разобрали оружие и, подгоняемые своим главарем, по одному начали подниматься наверх.
Я, уже не скрываясь приподнял голову, наблюдая за ними. К Али бросился мой Лупоглазый топтун.
— Али, заплати за работу, да я пойду.
— Да пошел ты… — чеченец так резко взмахнул рукой, что Лупоглазый отшатнулся. — Надо тебе, подождешь.
И он щедро сыпанул отборным матом. Через какие-то секунды в подвале снова остались только я, Андрей, охранник-чеченец и Лупоглазый. Первым делом тот выругался.
— Ну, блин, теперь еще и заработанного не получишь. Что случилось-то?
— Шамиля Агаева убили.
— Кто?
— Солнцевские, наверное. Он с ними на ножах был, — охотно пояснил охранник.
— Ну, а Али чего всполошился?
— Чудак, они же с Шамилем побратимы. Да и все чечены — братья. Это вы, русские дураки, можете враждовать друг с другом. А нас слишком мало.
Его рассуждения прервал какой-то шум, донесшийся сверху. Сначала никто не обратил на это особого внимания, но когда явно донеслись хлопки выстрелов, чеченец по-звериному резко отпрыгнул в сторону и передернул затвор пистолета. Пару секунд он размышлял, потом прижался к стене рядом с дверью.
Когда вниз по лестнице дробно застучали шаги сразу нескольких людей, чеченец резко выпрыгнул в дверной проем и, держа пистолет обеими руками, два раза выстрелил. Наверху раздался болезненный крик. И одновременно загремела густая автоматная очередь, заполнившая грохотом весь подвал. Я слышал, как пули со свистом рикошетили от бетонного пола, ударялись в стены и в потолок. Чеченец уже отпрыгивал в сторону, но одна из пуль все-таки зацепила его. Она откинула его тело назад, в полете он еще развернулся и с грохотом свалил стол. Что-то увесисто стукнуло меня по бедру, но мне было не до этого.
Лица кавказца я не видел, его закрывала столешница. Но судя по ногам, он попытался встать, повернулся лицом ко входу в подвал, но появившийся в дверном проеме невысокий светловолосый крепыш в черной кожаной куртке с порога дал короткую автоматную очередь, и отчаянно вскрикнувший перед смертью чеченец дернулся и затих, привалившись спиной к перевернутому столу.
На секунду в подвале наступила тишина. Остро пахло порохом. Светловолосый автоматчик сделал шаг вперед, повел стволом в мою сторону, но я затаил дыхание и прикрыл глаза, стараясь как можно меньше походить на живого человека. Тут слева от входа зашевелилось что-то большое, коричневое. Я не сразу понял, что это лупоглазый топтун. Тем более этого не знал и крепыш с автоматом. Резко отпрыгнув в сторону, он не обратил внимания на умоляюще поднятую руку «специалиста по наружному наблюдению». Этот жест скорее напугал парня, и он с ходу полоснул по дубленке длинной очередью.
Снова воцарилась тишина, и в подвале начали появляться новые действующие лица. Первым вошел коротко стриженный толстяк с болезненно искривленным лицом, а за ним еще двое парней, все явно славянского типа. Толстяк сразу же начал материться, держась при этом левой рукой за грудь. Самый первый из незваных гостей чеченского убежища, тот самый, крепыш, охотно засмеялся над мучениями своего толстого собрата.
— Скажи спасибо, Борман, что тебя бронежилет заставили надеть, а то сейчас у тебя бы уже ничего не болело.
— Да пошел ты, Ларик! Блин, аж дышать трудно, — поморщился здоровяк.
— Смотри-ка, бабки! — удивился один из боевиков, поднимая с пола пачку денег. И все четверо принялись лихорадочно собирать разбросанные по полу деньги. При этом меня кто-то невзначай лягнул тяжелым ботинком, а под правую руку мне подкатилось что-то холодное и угловатое. Машинально сжав этот предмет в руке, я продолжал наблюдать за происходящим.
— А это что такое? — раздался удивленный голос, и все четверо столпились вокруг чего-то в углу подвала.
— Похоже на золото! — крикнул кто-то из этой четверки.
— Братва, помогите! — раздался чей-то сиплый голос, и я даже не понял, что он принадлежит Андрею.
— Да этот висюнчик живой! — удивился Ларик. Теперь все они подошли к висящему лейтенанту.
— Ты кто? — спросил здоровяк, которого все тот же Ларик назвал Борманом.
— Свой я. Чеченцы сегодня… прихватили нас… пытали…
Пока он говорил, я пробовал шевелить руками и ногами. Они хоть и с трудом, но начинали меня слушаться. Но главное, я по тяжести понял, что у меня в руке. Это был тот самый продолговатый самородок, что дед Игнат подарил мне в свое время. Андрей постоянно таскал его в кармане, говоря, что это его талисман. Я еще смеялся над ним, все-таки весил он добрых полкилограмма. Но сейчас мне было не до смеха, я сжал самородок в руке, остальное упрятав в рукав.
Тут со стороны лестницы снова послышались шаги и в подвале появились еще двое. Одного я не видел, но тот, что шел первым, сразу привлек мое внимание своей неординарной внешностью. Он казался гораздо старше всех своих товарищей. Широкое, мощное лицо с поперечным шрамом на правой щеке, маленькими, но цепкими глазками. Короткая стрижка на большой круглой голове подчеркивала небольшие остроконечные «волчьи уши». Голову свою он держал, чуть наклонив вперед, отчего казалось, что здоровяк смотрит на все исподлобья.
— Ну что вы тут, е… мать, — с ходу обрушился он на всех низким, мощным голосом. — Скоро менты вот-вот прикатят.
— Слышь, Коржан, тут двое русских, смотри.
Толпа расступилась, и Коржан увидел висящего Андрея. Внешний вид лейтенанта произвел на него сильное впечатление.
— Весь пол был бабками засыпан, и вот, смотри, похоже на золотишко, — солидно пробасил Борман.
Коржан мельком глянул на мешочек, которым тряс Ларик, и приказал:
— Снимите его, возьмем с собой, там разберемся.
Быстро развернувшись, он ушел. За ним потянулись и все остальные, только Ларик и Борман возились с Андреем, пытаясь отстегнуть его наручники.
— Блин, никак! — прогудел Борман.
— Ну-ка отойди! — велел шустрый крепыш и, вытянув руку, выстрелил из пистолета по цепи наручников. Пуля с визгом отрикошетила от трубы, затем от стены и заметалась по всему подвалу. Борман даже подпрыгнул от неожиданности, потом пригнулся и обрушился с матюгами на напарника. Но классический голливудский метод помог. Тело Андрея рухнуло на пол. Пока эти двое возились с Андреем, пытаясь поставить его на ноги, я решил, что пора как-то заявить и о себе. Самое большее, что я смог сделать, это чуть приподняться. Боевики стояли ко мне спиной, но лейтенант увидел мою героическую попытку и прохрипел:
— Его тоже возьмите, он со мной.
Ларик остался с ним, они ковыляли к выходу, а Борман подошел и склонился надо мной.
— Идти можешь? — пробасил он. Я отрицательно мотнул головой.
Тогда он подхватил меня поперек туловища, легко закинул на плечо и потащил к выходу. Судя по всему, мой бараний вес не слишком его обременил, лишь на ступеньках он начал чуть постанывать. Очевидно, все-таки побаливали ушибы, полученные верзилой при ударах пистолетных пуль о бронежилет. Так, со своеобразным комфортом я выбрался на улицу, и свежий, морозный воздух словно придал мне сил. Борман поставил меня на землю и тут же подхватил под руки.
— По голове его здорово стукнули, — пояснил Андрей, кивая на меня. Судя по всему, он немного оклемался, по крайней мере на ногах стоял без посторонней помощи.
Нас погрузили в черную «Волгу», на заднее сиденье рядом со мной устроился все тот же Борман, а ему на колени прыгнул легковес Ларик.