Мы вошли в помещение и зашагали рядом по коридору.
Она двигалась грациозно и мягко, как кошка, почти беззвучно. И в тоже шаг ее был упругим и пружинистым, словно у спортсменки. В коридоре никого не было.
Она указала на вешалку и предложила оставить верхнюю одежду.
— Давайте, поищем вашу анкету, — сказала врач, остановившись посередине коридора у окошка картотеки, — как ваша фамилия, имя, отчество?
— Бурцев Илья Назарович, а ваши?
Она улыбнулась и представилась:
— Гусева Алена Сергеевна.
Девушка вошла в боковую дверь рядом с окошком и, повозившись с медицинскими карточками, вышла обратно.
— Вот нашла, — она помахала моей медицинской картой.
После, она завела меня в процедурный кабинет с медицинскими шкафами. Мебель имела белый каркас и стеклянные дверцы, полки и стенки.
У стены между шкафами располагалось медицинская кушетка с изголовьем и матрасом из белого кожезаменителя.
Шкафы стояли по углам и были заполнены разными ванночками, инструментом из нержавейки. Везде царил порядок и стерильная чистота. В помещении пахло лекарствами и свежими бинтами.
Я обратил внимание на разнокалиберные стеклянные шприцы внутри шкафа в раскрытом металлическом футляре. Вспышка в сознание вывела образ-картинку пачки одноразовых пластиковых шприцев в индивидуальной упаковке.
Впрочем, этот образ так же быстро растворился, как и появился. Я не придал ему значения. Девушка села за стол, взяла ручку и начала что-то записывать. Не поворачивая ко мне головы, она указала на стул рядом с собой.
— Присаживайтесь, Илья Назарович.
Я сел на обыкновенный деревянный табурет, приставленный к столу. Я сидел достаточно близко, чтобы ощущать ее ее аромат. Это было приятное соединение запаха свежевыглаженного, накрахмаленного белоснежного халата смешанного с тонким парфюмом.
Локон ее золотистых волос спал из под белого медицинского колпака почти на лицо.
Доктор грациозно откинула прядь волос с лица и завела ее за аккуратное ушко. Я смотрел на ее движения с большим восторгом, словно она совершала какой-то священный ритуал.
Через какое-то время я поймал себя на мысли что откровенно пялюсь на нее, словно никогда не видел красивых женщин. Мне стало неудобно и я начал рассматривать интерьер процедурной.
На одной стене красовался плакат призывающий соблюдать гигиену и мыть руки, на другой плакат, посвященный профилактике инфекционных заболеваний.
Я боролся с желанием посмотреть на нее вновь. Она продолжала привлекать меня. Наконец она закончила записывать и обратилась ко мне:
— Расскажите, что у вас случилось, как вы себя чувствуете?
Я сообщил ей о своем хорошем самочувствии, о перенесенной в яранге Выквана лихорадке, о том, что меня лечили настоями из трав.
— Ох уж, мне эта народна медицина.
— Считаете их методы не действенными? Зря. Они меня на ноги поставили.
— Что у вас с памятью? Почему вы на нее жалуетесь?
— Я почти ничего не помню о своем прошлом. За исключением того, что мне рассказывают и иногда мне вспоминаются какие-то свежие эпизоды недельной давности.
— Ну уж прям, совсем ничего не помните? — врач повернулась ко мне, держа в руках шариковую ручку.
— Черная дыра.
— Хорошо, назовите год вашего рождения, Илья.
— Тысяча девятьсот пятьдесят третий, но я прочитал на обложке медицинской карточки, которую вы держали в руках, — я указал на стол, — это для меня, можно сказать, новая информация, которую я запомнил.
— Понятно, вы помните, как зовут вашу маму? — она и не думала шутить, как мне показалось изначально. Доктор Гусева внимательно ждала моего ответа.
Блин, а я не помнил на самом деле. Я искренне пытался вспомнить, но у меня ничего не получалось. Это как спросить простого обывателя имя матери Александра Македонского.
Ощущение, что ты никогда этого не знал имя мамы. При этом я четко понимал, что любой человек должен знать. Не может не знать. Мне стало неудобно перед девушкой и я отвел глаза в сторону.
— Не могу вспомнить, — сказал я через десять секунд ожидания и опустил голову.
— Помните название города или населенного пункта, где вы родились?
Бляха-муха. Та же самая ситуация. Я ничего не помнил. Не очень приятно осознавать, что не можешь ответить, на самые простые вопросы. Видимо, мои мысли отразились на моем лице.
— Вы не переживайте так, Илья Назарович, я все-таки врач, а не судья или следователь.
Врач отложила ручку и оперлась правым предплечьем на спинку своего стула. Вряд ли она не осознавала, насколько она была красива.