— Но как ты ему поможешь? — женщина быстро стирала ладонями слезы с лица. Она теперь смотрела недоверчиво, ожидая подвоха.
— В той зоне, где твой брательник чалиться, — он встал с кровати, — в общем там поезд ходит. Дважды в неделю, мимо зоны. Если он хлебалом щелкать не будет, передадут ему маляву.
Мужчина начал одеваться.
— Я поняла, малява — это в переводе на человеческий язык — записка. Что потом? — нетерпеливо спросила женщина.
Он остановил на ней тяжелый взгляд, помолчал пару секунд, потом раздраженно сделал ей замечание:
— Да не тарахти ты, как тарахтелка. Помолчи и слушай. Вечно вы бабы — наперед батьки в пекло лезете, со своими разговорами.
— Всё-всё, я молчу.
— Передадут ему маляву, там лаз есть, раньше там военная часть стояла. По лазу кабель связи шел. Если не будет дураком, полезет в лаз, вылезет за колючкой. Там мой человечек его встретит. Поможет до поезда добраться. Дальше сам. А будет дураком, сам спалиться и другим малину обгадит.
Он уже оделся.
— Спасибо, спасибо! Я знала, ты мне не откажешь и не бросишь нас.
Женщина кинулась к мужчине на шею обниматься. Но тот остановил ее жестом, посмотрел на нее искоса и отстранился. Указал рукой на кровать. Женщина тут же села.
— Он у тебя дурак или умный?
Она заговорила скороговоркой:
— Он умный, он очень умный. Вот увидишь. Он не подведет тебя, я обещаю.
— Раз, умный, то это хорошо. Я делаю это не бесплатно…
Он наблюдал, как с ее лица сходила улыбка.
— Я на все готова, только скажи! Что от меня надо? Готова.
— Кое-что надо.
Он заглянул ей в глаза, снял со спинки стула и бросил в ее сторону женскую одежду. Велел одеваться. Достал бутылку «Зубровки» и начал ее инструктировать.
Гунько расхаживал по кабинету Куницына, сложив руки за спину и, нахмурив брови, слушал мой подробный рассказ.
— Я сначала думал, что мне конец, когда увидел, что он ствол наставил. Парень стрелял в меня, но промахнулся и попал в бедро Султыгу. Тот орет, Муса испугался, мою винтовку отбросил. Сам на «раже», весь на нервах, быстро полез обратно в палатку.
Я Ямазова оттолкнул, и за ним. Смотрю,он хватает уже свою винтовку. Видать, та ему привычнее. Выдернул ее пацана. Думаю, надо все оружие от греха прямо сейчас собрать и подальше убрать.
Гунько все же решил перед общим собранием выслушать меня, чтобы понять что же произошло.
— Из платки вылезаю, Ямазов на животе ползет, зубами, ужасно так, скрипит: то ли воет, то ли рычит. И главное все ближе к моей винтовке. Вовремя я вылез, побежал у него прям из под носа выхватил свою. Потом еще отбежал и третью подобрал.
Ямазов страшно так глазами водит, сами знаете, они у него на выкате, думаю вот-вот глазные яблоки наружу вываляться. Кричит на меня, проклинает, обещает убить. А я ему — да успокойся ты, сейчас кровью истечешь.
Муса выскакивает из палатки, два рюкзака тащит, свой и Султыга, бежать хочет. Зовет дядьку. А тот ему приказывает бежать самому, оставить его.
Они, конечно, это всё на своем языке балакали, в котором я, понятно, ни бельмеса не смыслю. Но в таких ситуациях просто по интонации и выражению лиц всё прочесть можно.
Парень один не хочет уходить, слезы текут — видит, что дядька от его выстрела кровью истекает. Султыг как гаркнет на него, я аж подпрыгнул, тут сам черт бы от такого крика побежал. Пацан схватил один из двух рюкзаков и побежал.
Что мне прикажете делать? Думаю, что лучше всего так поступлю: Султыгу окажу первую медицинскую помощь, перетяну ногу жгутом, антисептик раскрошу, насыплю. А потом побегу Мусу догонять и возвращать.
Полез в свою аптеку, а жгута нет, только стрептоцид. Давай копаться в рюкзаке у Ямазова. У того тоже голяк, нет жгута. Спрашиваю его про аптечку, молчит.
А кровь так и хлещет. Смотрю Султыг бледный уже хрипит, концы отдать собирается, молитву приготовился читаю.
А ему говорю: ты давай молитву за здравие читай, я тебе тут не дам сдохнуть.
А он в ответ мне кричит, что все равно убьет меня, чтобы я на пощаду не рассчитывал. Хрен с тобой, думаю, валяй кричи, пока кричишь и хочешь меня убить — силы у тебя есть.
Стал я ремень свой снимать. Решил делать жгут из кожаного ремня, как в армии учили. Спрашиваю: штаны сам снять можешь или резать?
Этот чудик, как услышал, не знаю, что он там подумал, начал меня шайтаном обзывать и уже по-русски матом ругаться.
Здорово, говорю ты Султыг Ямазович, русской матерной лексикой владеешь, тебе ты бы стихи писать. Отвлекаю.