Однажды они взбунтовались, потребовали от начальника цеха, чтобы им выделили дополнительных людей и законный час на обед.
Их требование проигнорировали. Тогда они бросили работу в двенадцать часов дня, как это положено по трудовому распорядку и свалили на обед. Конвейер остановился.
Им всем сделали выговор на общем заводском собрании и пригрозили уволить за халатность. Их объявили бракоделами и нарушителями трудовой дисциплины.
Тогда Козак с приятелями обозлились и написали письмо в горком партии. Они расписали проблемы, сообщили, что условия, такие как, душ спецпитание за вредность которые должны быть соблюдены на вредном производстве отсутствуют.
Но это не помогло, решение о выговоре не отменили. Рому Козака тяготила тяжелая, грязная работа.
Поступить куда-нибудь учиться куда-нибудь в ВУЗ он не надеялся. В то время в учебные заведения были огромные конкурсы, в армии все что через пень колоду учил в школе позабылось.
Так вот по совету сестры и ее приятеля, молодого младшего лейтенанта, он поступил на учебу в школу милиции.
Начитавшись детективов, воображал себя будущим сыщиком.
Но в школе милиции все было не так как в фильмах и книгах. Ребята учились разные, в основном те, кто не смог или не захотел поступать в ВУЗы и техникумы.
Это накладывало на их образ жизни и мировоззрение определенный отпечаток.
Некоторые сокурсники ходили на танцы, но не чтобы танцевать или познакомиться с девушкой, а выбрать жертву среди местных парней, зацепиться и навалять им.
Другие считали молодецкой удалью и полезным навыком стащить что-нибудь, например, чужой почти приготовленный обед с общей кухни в общежитии.
Третьи играли в карты на деньги и без зазрения совести забирали у сокурсников выигранную стипендия в размере сорока рублей.
Курсанты кучковались вокруг самых наглых и самых сильных физически крепких парней, которые для виду во время занятий соблюдали дисциплину, но за спиной могли поливать преподавателей и особо не учились.
По началу Роман удивлялся всему этому и ужасался от мысли, что эти ребята завтра пойдут в советскую милицию и будут представителями закона.
Но потом привык и сам потихоньку влился, плюнув на свои моральные принципы.
Как-то на танцах с девушкой, его задели местные ребята. Они знали, что он из школы милиции, и испытывали к нему лютую неприязнь.
Девчонка Романа, пытавшаяся безуспешно погасить конфликт и разнять, побежала к телефону вызывать милицию.
Козака окружили человек семь и жесткого махача было не избежать, он вряд ли справился бы с таким количеством противника, хотя был не робкого десятка.
Тут сила не важна, никто не может противостоять толпе, бьющей одновременно со всех сторон.
Как вдруг, неизвестно откуда, словно архангелы с неба налетели однокурсники.
Те самые наглые и физически крепкие парни, которые прослыли «грозой» танцплощадки.
Местных раскидали и избили чуть ли не за минуту. А главное не собирались расходиться или сбегать.
К тому моменту подъехали менты на УАЗике, но курсанты представились, сообщили, что урезонивали сбежавших хулиганов и вышли абсолютными «королями» из этой ситуации.
Рома стал «фестивалить» то есть встречаться, гудеть, отжигать вместе с сокурсниками.
Иногда они совершали какие-то дикие по своей дерзкой бессмысленности выходки.
Так, в один из дней рождения одного из лидеров группы, он с друзьями полез воровать гусей в частный сектор в соседний район. «Охота» оказалась успешной.
Найдя запертую на прутик калитку частного дома, они залезли в сарай к какой-то бабке и украли два гуся и одного петуха. Еще и подивились с какой легкостью им это удалось сделать.
Козак мало того, что был одним из инициаторов, так еще и на свою большую беду взялся потрошить и чистить ворованную и уже забитую птицу, махнув перед этим пару стаканов красного вина для храбрости.
На свою большую беду, потому что их, с гусями под мышкой, видел сторож, моментально донесший руководству про «подвиги» курсантов.
К несчастью воришек, старуха, у которой украли гусей оказалась матерью начальника школы. Курсанты совершенно не догадывались в чей двор залезли.
Рома Козак, поздно сориентировался в ситуации, когда увидел разъяренное начальство на кухне.
Все улики в виде свежезабитых, но еще неочищенных тушек, лежали тут же на столе. Товарищи мгновенно испарились
Козака исключили одного. На следующий день старуха опознала только его. У Ромы требовали сдать подельников, но он молчал. Его «крутые» дружки позасовывали языки и «залегли на дно».