Брахман сидел рядом в палатке по турецки и что-то, низко склонившись над блокнотом, так как фонарик давал слишком мало света и не освещал даже стен палатки. Он делал это почти каждый вечер, но я никогда не спрашивал об этом.
Теперь же мне захотелось отвлечься и я собирался узнать, что же такое он записывает.
Когда я стянул с себя брезентовую куртку и прилег на свой спальник, Брахман, взглянув на меня и предвосхищая мой вопрос, сказал:
— Я веду дневник с четырнадцати лет, прерывался только, когда попал в служить армию.
— Хорошая привычка, ты записываешь все, что с тобой происходило?
— Да, но только самое важно. Когда-то я мечтал быть, как Эрнесто Гевара по прозвищу Че.
Он улыбнулся.
— Знаешь, кто это?
Я утвердительно кивнул.
— Ну конечно, аргентинский революционер, кубинский Команданте!
— Отец привез мне с Кубы его дневники на испанском языке и я по ночам читал и переводил его со словарем. До сих пор помню его наизусть.
— Здорово, а про Петровича у тебя есть?
— Очень мало, в основном про то, как мы промывали и шурфили, про это ты и сам все знаешь.
— Можно почитать?
Брахман заерзал.
— Знаешь, я бы не хотел…
Я понял, что его слова о том, что он знает про возможный мотив убийства не были пустым звуком. Мне нужно непременно прочитать его дневник.
Глава 22
— Здорово, а про Петровича у тебя есть?
— Очень мало, в основном про то, как мы промывали и шурфили, про это ты и сам все знаешь.
— Можно почитать?
Брахман заерзал.
— Знаешь, я бы не хотел…
Я понял, что его слова о том, что он знает про возможный мотив убийства не были пустым звуком. Мне нужно непременно прочитать его дневник.
Я пока не стану настаивать на чтении. Придется поступить не очень честно, прочесть дневник без его ведома.
Не здорово, конечно, лазить в чужих записях, но прежде всего я хочу выяснить, что произошло, потому что это дело может обернуться такой неприглядной стороной и принести всем столько горьких переживаний, что нам и не снилось.
Четвертой очень важной деталью было оружие Петровича, подброшенное под дно палатки. Я точно понимал, что будь оно под палаткой ночью, то я стопроцентно почувствовал был его под полом. С этим тоже не было никакой ясности.
Были ли у других мотивы? Вполне могли быть такие о которых я пока не знал. Это предстояло мне еще выяснить.
— Думаешь, у кого-то есть причины убить Петровича?
— Не знаю точно, но на самоубийство или несчастный случай не похоже.
— Чай будешь?
— Можно
Брахман вскочил, вышел наружу и через некоторое время принес оттуда чайник с кипятком.
Он взял две эмалированные кружки, залил кипятком, потом Брахман извлёк из кармана маленькую коробочку и, вынув оттуда щепотку листиков чая, бросил их сначала в одну кружку потом во вторую.
Несколько мгновений он, затаив дыхание, смотрел на то, как чаинки расправляют лепестки.
— Лучший в мире чай! — заметил он, отпивая глоток. Какое-то время, живя в Хабаровском крае, он пристрастился к зеленому чаю, хотя таскать с собой отдельные пачки чая было затруднительно.
Мне всегда казалось, что этот «лучший в мире чай» отдаёт веником, но я безропотно сносил чайные чудачества соседа.
Я тоже сделал глоток чая. И хотя зеленый чай считался успокаивающим, он всегда бодрил меня и я не любил пить его перед сном. Но завтра торопиться было некуда, а чувствовал, что моему соседу хочется поговорить и он может случайно выболтать что-нибудь полезное.
— Что только я не передумал про старика и то, что с ним произошло, — Брахман уселся по-турецки.
— И к какому выводу пришел?
— В том-то и дело, что пока ни к какому. Но вот, что мне не дает покоя, так это рюкзак Петровича.
— Почему же?
— Раз он исчез и от него избавились, значит в нем был что-то такое, что могло навести на след преступника.
— Да, согласен.
— Еще вся эта история со стволом.
— Каким?
— Пистолетом старика. Я не стал рассказывать, но в то утро когда ты пек блины на морозе я видел, как один из братьев крутился у нашей палатки.
— Ну так один из них и нашел пистолет.
— Да нет же я не об этом.
— Тогда не понимаю тебя, а о чем ты?
— Раньше. Я видел, как он крутился у палатки до того, как мы все спохватились и стали искать Петровича.
— И что он там по-твоему делал?
— Да я не обратил на него внимания я ходил к воде умываться. Я же тогда не знал, что что-то произошло со стариком, поэтому не особо помню.