– Вот это… – она так ничего и не придумала.
– Что вот это? – обернулась мама. – Ты о чём?
– Ну… ну они вот… гн… – начала говорить Янка.
– Да что случилась?
Мама прошла к телевизору. Между гномов. Положила руки на плечи Толстого и Профессора и отодвинула их в стороны. Те шагнули как неживые, задрав головы и ловя мамин взгляд. Мама посмотрела на разукрашенное лицо Белочки, слегка нахмурилась, взяла пульт и выключила телевизор.
– Ты что-то сломала? Разбила?
– Н-н-нет. Нет! Нет, мамочка, я ничего не сломала. Я просто… Я просто играла.
Мама гномов не видела! Точнее, видела, но не замечала. Так же, как большие, хозяева фейской квартиры, видели феев, но не замечали, как будто и не видели.
– Понятно. А уроки?
– Да сделаю я, сделаю!
Янка подскочила к маме и обняла её:
– Мамочка, я тебя люблю.!
Мама поцеловала её в макушку.
– Я тебя тоже. Но это не повод не заправлять свою кровать. И переодень пижаму. Быстро. А я на кухню. И не включай больше так громко, оглохнешь.
Мама вышла из детской, прикрыв за собой дверь.
– Фууххх! – Выдохнули все разом.
– Говорила же крёстная, что мы будем здесь незаметными.
Толстый левой рукой вытер со лба пот, правой расстегнул куртку. Профессор сел на кровать, его ноги слегка подкашивались.
– Она говорила «наверное». И хихикала при этом. Янка! А на Белку твоя мама как-то так посмотрела, со значением. Или мне показалось?
Янка села рядом с Профессором. Секунд пятнадцать они вместе рассматривали Белочку, которая стояла, как замороженная.
– Ну да. Это ей пришлось напрягаться, чтобы такое не заметить, – сделал из увиденного вывод Профессор. – Сильно напрягаться. Белка, ты с ума сошла? Ты зачем это сделала?
– А тебе-то что? – разморозилась Белочка и тут же надулась. – Чтоб ты в этом понимал.
– Это ты хорошо придумала, – в упор рассматривал её лицо Толстый. – Только поздно. Надо было так размалеваться, когда мы королеву выгоняли. Она бы сбежала в ужасе, слезах и икоте. Ой!
Толстый отковырнул с её щеки розовую звёздочку, Белочка двинула его кулаком в живот.
Янка вздохнула:
– Пойдём.
Она взяла Белочку за руку и повела в ванную, умываться.
– Янка, иди… Идите… Иди завтракать, – позвала мама, когда та вернулась с приведённой в первоначальный вид Белочкой.
«Идите» она сказала, как будто удивляясь тому, что сама говорит.
На кухонном столе стояло пять тарелок. Табуреток не хватало, она принесла стул из гостиной. Янка заворожённо смотрела, как мама раскладывает пять порций гречневой каши, делает пять бутербродов с сыром. Делает, и сама не замечает, что делает.
– Садись, – сказала мама, обращаясь к Янке.
– Садитесь, – прошептала Янка четверым гномам, стоявшим за её спиной.
Гномы робко уселись за стол.
– Ешьте, – шепнула Янка.
Гномы взяли ложки. Янка глянула на маму. Мама смотрела куда-то в центр стола. Гномы начали есть. Толстый чавкал. Белочка не столько ела, сколько рассматривала и трогала ложки, чашки, тарелки, салфетки, всё, что стояло и лежало на столе. Малыш губами взял с ложки одно зёрнышко.
– Что это?
– Гречка.
– У нас такого нет.
– Пробуй. Вкусно. Я почти каждое утро ем.
Профессор протянул руку к вазочке с конфетами.
– После еды, – сказала мама, глядя в стену.
Толстый начал вылизывать тарелку. Мама взяла кастрюлю и, не глядя на него, положила добавки.
– Асиа, – Толстый тут же набил полный рот.
Мама посмотрела в стену, её губы шевельнулись, но она промолчала. Янка поёжилась. Зрелище выходило страшноватое. Её мама кормила четверых гномов, видела их, но не замечала. Она двигалась как робот, оживая только когда обращалась к Янке.
– Нет уж, ты доедай, кому столько оставлять?
Это Янка встала, не выдержав такого зрелища.
– Угу.
Она быстро запихнула в себя остатки каши. Мама кивнула, поставила её тарелку в мойку. Янка взяла конфеты на всех и шепнула:
– Пошли.
– Тихо! – закричала она через пять минут. – Сядьте.
Вы знаете, что могут сделать четверо гномов с детской комнатой? Лучше вам этого не знать. Четверо мартышек такого, например, не смогут. Всё-таки они глупые животные. Ну, сломали бы что-нибудь, разбили, подумаешь, какая ерунда. То ли дело умные гномы, которые быстро соображают, что это можно открыть, это отвинтить, а если не отвинчивается, вот тогда уже отломать.
– Да сядьте вы!
Гномы застыли с раскрасневшимися от азарта лицами. Янка оглядела комнату.
Её игрушки, ВСЕ игрушки, вытащены из корзин и разложены на две кучи. Это Малыш рассортировал их на поющие и не поющие. Те, что не пели, он так мял и дёргал, что ещё чуть-чуть, и они бы запели, все, включая грузовик и самолёт из конструктора.