— Станислав Георгиевич! — крикнул он пассажиру второй «Волги». — Не хочешь прогуляться? Свежим воздухом подышать.
По лицу человека, к которому он обращался, было видно, что выходить ему очень не хотелось, но он видимо не мог или не решался отказать зовущему его мужчине. Кряхтя, он выбрался на дорогу и, на ходу разминая затекшие от долгого сидения ноги, направился к нему.
— И что вам Виктор Сергеевич эти прогулки так понравились? — придав своему голосу подобострастный и немного жалостливый тон, спросил он. — Через пять минут уже на месте были бы.
— Эх, ничего-то ты, Станислав Георгиевич, не понимаешь! — седой мужчина по-отечески похлопал толстяка по плечу. — Смотри, какая красота кругом! Когда еще такую увидишь!
Тот, кого назвали Станиславом Георгиевичем, уныло хмыкнул.
— Это вы точно подметили. Вот посадят как Янаева с Крючковым в Лефортово, тогда уж точно долго не увидим.
Они сошли с асфальта дороги в лес и направились к виднеющимся вдали остроконечным крышам дачных домиков. Под густой сенью вековых дубов и сосен было сумрачно и прохладно. Солнечные лучи почти не проникали сюда и воздух был насыщен терпким и приторным ароматом прелых листьев. Обогнув поляну, усыпанную светло-коричневыми шляпками грибов, они по едва заметной дорожке пошли вглубь леса. Тишина и кажущееся одиночество настраивали на откровенную беседу.
— Ну, что скажешь хорошего, Станислав Георгиевич? — спросил высокий мужчина, когда они миновали уже половину пути, отделяющую их от домиков.
Он широкими шагами, словно циркулем мерил петляющую среди деревьев дорожку, сбивая на ходу прутиком шляпки мухоморов.
— А что сказать… — с трудом поспевая за ним, ответил толстяк. — Вы видите, что творится. Все на глазах рушится.
— Да брось ты… рушится! — Виктор Сергеевич небрежно отмахнулся. — Все сами же и разрушили своей закостенелой политикой. Если государство строится правильно, оно как карточный домик рассыпаться не может. Надо было перестройку еще в шестидесятых годах начинать, как чехи, а не ждать, когда все по швам начнет трещать.
Станислав Георгиевич грустно вздохнул.
— Кто же мог знать, что так выйдет. Думали если проблемы не решать, может, сами собой как-нибудь рассосутся.
Виктор Сергеевич усмехнулся.
— А они и не рассосались. Только еще хуже стало.
— Хорошо хоть капитал успели вывезти. — добавил Станислав Георгиевич.
— Кстати, о капитале… — Виктор Сергеевич остановился и обернулся к нему. — За ним сейчас многие потянутся. А вот этого допустить нельзя. Он для возрождения страны приготовлен. Когда опять к власти придем, и вся эта шумиха с демократией уляжется. Вот когда народ снова в коммунизм поверит, тогда эти миллионы и пригодятся.
— Дожить бы… — снова вздохнул Станислав Георгиевич.
— Ничего доживем! — хлопнул его по плечу Виктор Сергеевич. — Не мы, так дети наши или внуки им воспользуются. А посему его в большой тайне надо хранить. Кстати, кроме тебя кто еще о счетах этих знает?
Станислав Георгиевич пожал плечами.
— Кроме меня?.. — он задумался. — Наверное, еще Поспелов из орготдела ЦК и Никифоров из хозуправления. Других почитай никого и не осталось. Кто умер внезапно от инфаркта, кто в автокатастрофу попал, а кто и просто исчез. Ума не приложу, куда люди пропадают?
Виктор Сергеевич чуть усмехнулся.
— Все мы под богом ходим… — философски, заметил он. — А людишки, что за границей сидят о счетах будут молчать? Как, думаешь? — спросил он.
— Трудно сказать. Ими Лубянка, а не мы занималась. Вот только зачем туда уголовников втянули, мне непонятно?
— Ну как зачем?.. — Виктор Сергеевич с умным видом поднял вверх палец. — Если на тебе «вышка» висит, то особенно не порассуждаешь. Чуть что, сразу приговор в исполнение приведут. Да и связи у них большие, там заграницей. Все и везде схвачено. И в эмиграции у них много знакомых, а те хорошо знают куда лучше всего деньги пристроить.