По щеке ползет одинокая слеза, и он смахивает ее с лица. Потом закрывает альбом, откладывает его в сторону и бездумно смотрит в лепной потолок.
Часы в гостиной бьют полночь, и во дворе дома слышится шум въезжающего автомобиля.
Генерал встает с дивана и подходит к окну. Из остановившейся у подъезда «эмки», выходят трое людей в легких плащах и неспешно входят в парадное.
Через минуту тишину квартиры нарушает резкий звонок в дверь. В ответ раздается приглушенный выстрел…
В это же время, по блестящему после дождя Калининскому проспекту, в сторону Кунцево мчатся два черных автомобиля - «паккард» и «ЗиС».
На заднем сиденье первого, вальяжно покачиваясь на мягком сидении и надвинув на лоб шляпу - Берия, а следующим за ним на некотором удалении - Абакумов.
Грозный нарком едет на доклад к Сталину, на его «ближнюю дачу», а начальника контрразведки прихватил с собой, в качестве возможного «козла отпущения».
Примерно через двадцать минут машины въезжают на засаженную тенистыми деревьями территорию тщательно охраняемого двухэтажного особняка и останавливаются перед входом. Прибывшие выходят из них, и следуют в дом.
Переступив порог, они оказываются в небольшом тамбуре, по которому следуют в прихожую. На ее стенах две карты - одна армейская, с нанесенной на ней линией фронта, вторая обычная, с обозначением объектов наиболее важных строек в СССР. Здесь же, настенная вешалка, рассчитанная на пару десятков персон, несколько мягких стульев, высокое, матово отсвечивающее зеркало и набор щеток для чистки платья и обуви. На паркетном полу - бухарский ковер ручной работы, с замысловатым узором.
- Ты пока тут посиди, подумай, - обращается нарком к генералу, вешая на крючок шляпу и приглаживая жидкие волосы, - а я к Хозяину.
Абакумов кивает, снимает фуражку и присаживается на один из стульев, а Берия идет в переднюю часть прихожей и осторожно стучит в ближайшую слева дверь. Затем входит, и закрывает ее за собой.
Нарком оказывается в просторной уютной комнате, с весело потрескивающими в камине дровами и стоящим напротив затененных шторами окон, у глухой стены, кожаным диваном.
В ее центре, ближе к камину, за большим широким столом, с разложенной на нем топографической картой, усеянной многочисленными отметками, сидит и делает какие-то пометки в бумагах, человек в полувоенном костюме и с погасшей во рту трубкой. Рядом с ним, у локтя, остывший чай в блестящем подстаканнике, коробка папирос «Герцеговина Флор» и спички.
- Разрешите, товарищ Сталин?
Человек продолжает писать, затем неспешно откладывает в сторону остро отточенный карандаш и поднимает голову.
- Проходи, Лаврентий. С чем пришел?
- Как обычно, по делам, Коба.
- Все у тебя дела, совсем заработался, - человек берет спички, чиркает одной и раскуривает трубку.
- Вот вчера ко мне Калинин с Микояном и Ворошиловым заезжали - поговорили, «кинзмараули» выпили, тебя вспоминали. А ты не приехал.
- Очень уж дел много, до утра работаю.
- У всех нас их много, а встретиться, посидеть, надо. Или зазнался?
- Что ты, Коба, - я всегда счастлив быть рядом с тобой. Мамой клянусь.
- Ну, вот и приезжай, завтра как раз выходной. И Кобулова с собой прихвати, пускай барашка и сулугуни привезет. Посидим, вспомним молодость, родные места.
- С радостью приеду.
- Ну, а теперь садись, рассказывай о делах.
Нарком присаживается на стул и кладет перед собой папку.
Затем докладывает о раскрытой в Куйбышеве немецкой резидентуре и захваченной диверсионной группе.
Сталин, заинтересованно слушает и одобрительно хмыкает.
- Значит, и туда добрались, подлецы. К нашим засекреченным объектам. Кто проводил операцию, НКВД?
- Нет, военная контрразведка, Абакумов.
- Молодцы, контрразведчики, пришли мне официальный документ.
- Он со мной. Берия достает из папки справку и передает Сталину.
Тот ее внимательно читает и постукивает пальцами по столу.
- Значит, будут работать под нашим контролем?
- Да, и дезинформировать противника о планах нашего предстоящего наступления.
- А какой это Рыбаков, не тот ли, что при Ежове арестовали?
- Именно, за него Абакумов и Иванов ходатайствовали.
- Помню, - кивает головой Сталин, вынимает изо рта и бережно кладет на стол трубку.
- Всех представить к наградам, а Рыбакова восстановить в звании. Он оправдал наше доверие. Ответственно работает Абакумов, пусть твой Кобулов у него поучится. Все с чеченцами и немецкими диверсантами в горах разобраться не может.
Берия цепенеет под льдистым взглядом хозяина кабинета и пытается что-то сказать.
- Так, с этим решили,- отмахивается тот. Что дальше?
- Товарищ Сталин, у нас «чп» - самолет с грузом для союзников пропал.
Рука вождя, которой он собирается взять трубку вздрагивает и ложится на стол.
В сузившихся глазах появляется хорошо знакомый наркому золотистый блеск - предвестник нарастающего раздражения.
- Как так пропал, это что, тебе иголка?
- Утром взлетел и не приземлился в назначенное время в Мурманске.
- Почему только сейчас докладываешь?
- Не хотели преждевременно беспокоить, в том районе была густая облачность и он, возможно, сбился с курса или совершил вынужденную посадку. Организовали активный поиск всеми имеющимися средствами.
- Результаты?
- Пока ничего. Час назад отправили в Вологду, где он садился на дозаправку, оперативную группу из Главного управления контрразведки.
- Операцию организовывал Абакумов?
- Так точно, под моим контролем.
- Где он?
- Ожидает в прихожей.
- Зови.
Берия выходит и возвращается с генералом.
- Здравия желаю, товарищ Сталин! - вытягивается тот, сделав несколько шагов к столу.
- И тебе не хворать.
Вождь медленно поднимается с кресла (нарком тут же вскакивает) и неслышно ступая по ковру ногами в мягких сапогах, подходит к Абакумову.
- Кто у тебя непосредственно занимался подготовкой операции?
- Генерал-майор Иванов.
- Снова Иванов, - оборачивается Верховный к Берии. - Да он у вас, я смотрю, незаменимый.
Затем, сутулясь, возвращается к столу, набивает трубку и, сломав спичку, раскуривает ее.
- А знаете ли вы, что это народное золото, добытое кровью и потом, - вкрадчиво обращается вождь, к застывшим с побледневшими лицами наркому и генералу.
Те молча кивают.
- И как оно политически важно для активизации поставок по ленд-лизу тоже знаете, - констатирует Сталин. - Так что это, предательство или саботаж?
В ответ тягостное молчание.
- Ты, Лаврентий, найди виновных и примерно накажи их.
- Уже занимаюсь, товарищ Сталин, - оживляется тот.
- А ты, - вперяет вождь палец в Абакумова, - отыщи самолет.
- Идите пока.
Нарком и генерал поворачиваются и быстро выходят из кабинета, чувствуя спинами пронзительный взгляд Верховного.
В прихожей нарком дрожащей рукой вынимает из кармана платок и утирает покрытое испариной лицо, а начальник контрразведки прикладывает руку к дергающемуся нервным тиком глазу.
Уже светает. В кронах деревьев щелкает какая-то птица Они полной грудью вздыхают холодный предутренний воздух, и садятся в машины.