Разве что Захар оживлялся, когда взвешивали по вечерам добычу.
— Тебе сколько пообещали? — насмешливо спрашивал у него Ваганов.
— Сколько есть — все мои, — важно отвечал старик.
— Ну-ну. Мешок для денег приготовил?
— Приготовил, — щерил тот беззубый рот. — Монгол мужик хороший, не обманет.
А сам испытующе глядел на Ваганова. Похоже, он начинал сомневаться в честности Монгола и ждал, что еще скажет Андрей. Но Ваганов замолкал на полуслове, и Захар беспокойно переставлял с места на место посуду. Свои обязанности повара он исполнял старательно, вставая намного раньше нас, чтобы приготовить завтрак. Умудрялся даже печь блины и приохотился к рыбной ловле, угощая нас иногда ухой из хариусов.
Между тем подошел к концу август. В ясные звездные ночи уже хорошо подмораживало, и мы забирались в спальные мешки, натянув на себя всю одежду, которая у нас имелась. Утром тряслись от холода и долго отогревались у костра. От ледяной илимской воды у всех были красные, словно обваренные руки, кожа трескалась и кровоточила. Андрея мучал радикулит, и он с трудом поднимался по утрам.
Мы считали оставшиеся до прибытия вертолета дни, хотя Монгол и не назвал точной даты. Но развязка наступила гораздо быстрее.
На третий день после того, как Марат разбил колено, подрались Ваганов и Кандыбин. К этому дело шло давно.
Ганс, поделивший мир на две части — братву и лохов, считал, что с лохами можно вести себя как угодно и существуют они лишь для того, чтобы хорошо и сыто жила братва. По мнению Ганса, Ваганов и был одним их лохов, о чем не уставал повторять. Обманутый и обозленный на всю компанию золотоискатель вначале огрызался в ответ, а когда Кандыбин будто случайно пихнул его в воду, Ваганов, не раздумывая, кинулся на него.
Конечно, поединок был неравный. Если громадного, обросшего мясистыми мышцами Кандыбина можно было сравнить с кабаном, то худой, жилистый Андрей Ваганов напоминал разъяренного бродячего кота. Однако он ударил Кандыбина головой в живот, потом еще раз. Ганс, не удержав равновесия, грохнулся в воду, подняв тучу брызг. Мгновенно вскочил и бросился было на Ваганова, но к ним уже торопливо ковылял Марат, размахивая над головой пистолетом:
— А ну в стороны!
Ганс налитыми кровью глазами уставился на Андрея. За последние годы никто не осмеливался давать ему сдачи, да еще сбивать с ног! Он был готов растоптать, задушить лоха… если бы не зверское выражение лица бригадира. Марат понял, что его помощник сейчас искалечит единственного в бригаде настоящего золотоискателя и добыча будет окончательно завалена.
Первый раз за все время Марат достал из кобуры пистолет. Это был тяжелый "кольт” с длинным никелированным стволом, и я не сомневался, что он пустит его в ход, если кто-то рискнет не подчиниться.
Кандыбин, матерясь и вздувая мощные бицепсы на руках, отошел в сторону. Ваганов извлек из кармана мокрую пачку «Примы» и швырнул ее в воду. Я прикурил ему сигарету. От возбуждения Ваганова трясло.
— Что случилось? — спросил уже спокойней Марат.
— Да так, искупались немного, — отозвался Кандыбин. Он пытался улыбаться, но улыбка выходила жутковатая. Унижение было велико: получить плюху не от какого-нибудь опытного бойца враждебного клана, а от простого лоха! Но, кипя от злобы, Кандыбин понимал, что лучше превратить все в шутку. А дальше, мол, посмотрим…
— И я вот тоже поскользнулся, — похлопал себя по колену Марат. — До сих пор нога не сгибается. Ну ладно, одевайте сухую одежду и за работу. Водку за купание получите вечером… после того, как добычу взвесим.
Я почувствовал: Ваганов хочет что-то сказать. Может, отказаться от работы в паре с Кандыбиным. Но, предупреждая его, снова заговорил Марат:
— Я понимаю, нервы у всех на пределе. Но никаких склок не потерплю. Здесь работать-то осталось с неделю… от силы полторы.
— А через две снег выпадет, — добавил я.
— Так что в последние дни надо поднажать. Андрей, в помощь получишь Захара. Ничего не случится, пусть покидает старик песок. Ужин я как-нибудь сам приготовлю.
В тот вечер мы взвесили добычу. Двести шесть граммов золотого песка. А всего за семнадцать дней — три килограмма. Вдвое меньше, чем за первые две недели.
— Надо напрячься, — доставая за ужином вторую бутылку водки, снова твердил Марат.
Мы молча выпили и разошлись по палаткам. Было очень холодно, даже возле костра. Сырой туман наползал из ущелья, и просохшие за день одеяла снова набухали влагой. Я накрыл голову спальным мешком и постепенно согрелся. Рядом ворочался и вздыхал Захар. Игорь уже спал крепким сном. Он меньше кого-либо задумывался о завтрашнем дне. Наша таежная жизнь ему тоже порядком надоела, но он терпеливо выполнял свою работу и ждал, когда прилетит Монгол и заберет нас отсюда.