Петербург. Граф Данмор
г. Петербург
май, 1812 г.
Богатства Урала уже давно перестали вызывать восхищение у русских : еще Екатерина Великая, урожденная Фредерика - Августа, раздавала придворным увесистые золотые кресты без веских на то причин. Но вот уже второе десятилетие работы по поиску драгоценного металла прекращены в связи с убогостью руд.
Но Сенат Великой Империи не был бы сенатом, если бы не решил вытянуть все,что возможно из нашей многострадальной земли и в конце мая по всей стране пронесся указ, дающий права всем подданым отыскивать и обрабатывать золотые и серебряные руды. За скромные отчисления в казну, разумеется.
Эта новость заняла умы многих мужчин: скучающих дворян, кадетов-энтузиастов, и тех немногих бедняков, что не забрала война. Среди них был и шотландский граф Джордж Мюррей Данмор .
Единственный сын Джона Мюррея, он сбежал от своей семьи и страны, не желая вступать в палату общин Великобритании, как повелось его предками задолго до рождения Джорджа. Молодой мужчина мудро рассудил, что политика - не его стезя: и вправду гораздо лучше ему удавались танцы, карточные игры и остроты, которые он то и дело отпускал в салунах Петербурга.
Граф Данмор был в восторге от столицы Российской Империи: шикарные залы, слепящие глаза натертым до блеска мрамором, горгульи, ангелы и атланты , глядящие с каждого второго здания, и наконец свободные, даже слегка распущенные ,по сравнению с шотландками, русские красавицы пленяли его взор.
Однако его восхищение длилось недолго: человек привыкает к всему, а уж избалованный деньгами и вниманием - вдвойне быстрее. Джордж скучал по Шотландии. Вдыхая тяжелые опиумные пары, он видел горные массивы, долины и изумрудные поля своей далекой родины. Но пути обратно нет: отец, столь же гордый и упрямый как сын, от него отрекся. И только печальные прозрачно-голубые, как воды озера Ан Айлин, глаза его матери, всплывая в воспоминаниях, терзали его сердце.
К слову, наличие сердца у графа было сложно заподозрить. В стремлении развеять тоску он был способен на любую жестокость : он поставил на кон в вист свою любовницу, стал зачинщиком запрещенной дуэли между друзьями-офицерами и автором оскорбительного фельетона в адрес одного довольно известного вельможи.
Искусный манипулятор и подстрекатель, он,казалось, был готов совершить любую подлость в угоду своей темной душе.
Однако, высокомерный,деспотичный и раздражительный , граф все же находил себе поклонников и подражателей: женщины так и липли к Данмору, принимая его грубость за проявление мужественности, а мужчины копировали, находя его таинственным персонажем, сродни Байрону.
И все же человек не может быть совсем уж плох, как не может быть и кристально чист. У графа были и положительные черты: он держал слово, был отчаянно смел и по-особенному красив. Его лицо - одно из тех, что по необъяснимым причинам, покоряет и врезается в память. По - женски томный взгляд больших серых глаз из-под длинных ресниц и воточередная глупая пташка уже в ловушке. Улыбаясь, Данмор слегка кривил мягкий абрис губ, и оттого улыбка его становилась хищной. Его красивое аристократическое лицо казалось не могло выражать ничего, кроме презрения и скуки.
В светских кругах граф считался «денди», хотя сам он презирал щегольство и одевался не броско:не придавая внимания крахмальным воротничкам, шейным платкам или шляпе, он мог появиться и вовсе без них.
При дворе Александра он слыл опасным вольнодумцем,вслед ему несся шепот множества губ . Из смешанного гула русского и французского языков Джордж Мюррей понимал лишь одно: для этих людей он навсегда останется чужаком.
Но ему было не привыкать, в родной Шотландии он тоже не нашел себе места.
Наплевав на мнение общества, граф Данмор ,водит тесную дружбу со столь же циничной , стареющей куртизанкой Софией Шервуд. Несмотря на сомнительную профессию, ему она казалась самой умной женщиной, с которой его сталкивала жизнь. Ей было немного за тридцать. Волоокая, с белой кожей и полными покатыми плечами, София словно сошла с полотна Караваджо.
- Жорж , - глубокий мелодичный голос разнесся эхом по огромной зале ее загородной усадьбы .
София называла графа Жоржем на французский манер. Эта ее привычка вызывала в нем глухое раздражение. Она прекрасно знала об этом, но внутренне посмеиваясь, каждый раз делала вид, что не замечает .
- Что, голубка моя? - насмешливо бросил он.
Данмор без особого интереса почитывал газету , растянувшись на бархатной кушетке.
- Мы оба знаем что эта голубка свое давно отлетала . - Софи беззлобно улыбнулась и продолжила ,- Жоржик, что ты думаешь насчет недавнего указа? Думается мне, поездка на Урал может стать настоящим приключением. Да и никто не знает, как обернется дело с войной. Может скоро и до нас доберутся. - на последних словах красавица поежилась.