Звонок от агента Зои пришелся на то время, когда Том отмокал в ванне, пытаясь заставить сгибаться колени.
– Она опять переспала черт знает с кем, – сообщила агент. – В Фейсбуке об этом трещат напропалую.
– В Фейсбуке? – переспросил Том.
– Это в Интернете, Томас. Социальная сеть. Люди пользуются такими сетями, чтобы обмениваться информацией с друзьями. Друг – это тот, кто…
– Ха, – хмыкнул Том. – Знаю я, что такое Фейсбук. У Зои там куча поклонников, да?
– Девяносто тысяч. Столько было, когда я туда заглянула в последний раз.
Прижав мобильник к уху плечом, Том массировал колени. Воспаленные связки уже не реагировали на втирания мази. Вообще-то Том прекрасно знал, что связки могли бы реагировать лучше при одном условии: если бы несколько десятков лет он применял законы суровой тренерской дисциплины в своей собственной жизни. Настала пора признаться, что у шестидесятилетнего мужика с пивным животом суставы уже не те. Но, черт, на свете полно налоговиков, укрывающихся от уплаты налогов, врачей, курящих самые крепкие «Мальборо». С какой стати ему становиться первым в мире стариком, который прислушивается к себе? В конце концов, он спортивный тренер, а не какой-то там треклятый первооткрыватель.
– Ну так вот, – продолжала агент. – Она переспала с этим малым, а он, как видно, проснулся и понял, с кем провел ночь. И он, значит, выходит в Интернет и выкладывает фотки, где только может. И не только фотки. Прямо сейчас о пикантных подробностях читают все жители земли – кроме, разве, китайцев, поскольку у них Фейсбук заблокирован, и кроме тебя, потому что ты – старый реакционер и тебя такая веселуха не интересует. Хочешь, прочту тебе эту грязь, которую он запустил?
– Не особенно.
– А я все-таки прочту, – упорствовала дама. Пришлось выслушать. Но что делать с такой информацией, Том не имел понятия.
– Я Зоин тренер на треке, – наконец вымолвил он. – А кого она укладывает в койку – это, черт возьми, ее личное дело.
– Согласна, – сказала агент. – Я сообщаю тебе это лишь для того, чтобы ты был в курсе, а еще я хотела предложить…
«При чем тут „в курсе“? – разозлился Том. – Почему нельзя просто сказать: „Том, я хотела с тобой поделить-ся…?“»
– Все нормально? – осведомилась его собеседница, услышав рычание Тома в трубке.
– Это, знаешь, серьезный философский вопрос.
– Просто… ты вроде что-то сказал.
– Угу. Я зарычал. Так рычат звери в Австралии, и, похоже, мой рык подействовал, потому что ты перестала трещать.
– Послушай, я ведь просто пытаюсь помочь, верно?
– Ты, милочка, просто пытаешься уберечь свои пятнадцать процентов.
– Зоя – лицо «Перье», Том. Есть что оберегать.
– Послушай. Если газировке нужно лицо, это ее проблемы. Моя работа – помочь Зое выиграть золото в спринте на Олимпиаде, до которой осталось сто двадцать семь дней.
– Верно. И я пытаюсь сказать, что мы с тобой на одной стороне. Разве это поможет ей сосредоточиться на тренировках – то, что ей перемывают кости в Фейсбуке?
– Спорить не стану, но чего ты от меня хочешь? Чтобы я закрыл Фейсбук? Я, конечно, могу посоветоваться с моим брокером, но почти уверен, что он мне не принадлежит.
– Можешь ты поговорить с Зоей? Она тебя уважает. Том улыбнулся, его голос смягчился.
– Лестью, милочка, можно добиться многого, но обманываться не стоит. Зою я пытаюсь держать в узде с ее девятнадцати лет. Будь моя воля, я бы держал ее в анабиозе все время, пока она не тренируется и не соревнуется. Я бы в нее стрелял из духовушки иглами со снотворным – так усыпляют тигров. Но что я могу поделать? Я тренер. У тренеров все оружие – свисток да секундомер.
– Я надеюсь, что-то сделать тебе все-таки удастся, – сочувственно пробормотала его собеседница, – потому что завтра все это перекочует в газеты, а дальше начнет раскручиваться по спирали. Уговори ее хотя бы не подливать масла в огонь.
– Ладно, попробую, – вздохнул Том. – Поглядим, что получится. Пока больше ничего обещать не могу.
– Спасибо, Том. За мной должок.
– Ну… Может, сделаешь меня лицом чего-нибудь? Агент расхохоталась. В телефоне раздалось что-то похоже на гоготание гусыни, сунувшей голову в полупустую консервную банку с сиропом.
– А скажи, лицом чего бы тебе хотелось стать? – отхохотавшись, спросила она.
– Ну-у-у, я не знаю, – протянул Том. – Может, нурофена? Глотаю тоннами.
– Думаю, они бы предпочли кого-нибудь помоложе и не страдающего болями.
– Смеешься?