Мигалов сейчас же узнал Самоху, взял Лидию под руку и повлек к нему. Верблюд грелся: раскачивался и переступал ногами. Тут же стояла упряжка оленей, привязанная к нартам. В туманном морозном свете картина казалась фантастической. Что-то неожиданное и вместе с тем трогательное было в соседстве верблюда и оленя возле придавленного в снег жилья с одним, едва светящимся окошком. Не удержался и погладил взъерошенную шерсть на боку Самохи.
— Север и юг, — сказала Лидия. — И оба чувствуют себя неплохо.
Мигалов понял: она — бодайбинка, он — южанин, но обоим хорошо в этот январский морозище. Забыл о больных пальцах, обхватил ее голову, закутанную в треуху и воротник, и поцеловал в холодные отдающиеся губы. Взял за талию и повернул назад в поселок.
Опять шли медленно и почти не говорили. И не надо было слов. Каждый испытывал радость от близости, от прикосновения одежды от осторожных толчков на шагу. Слишком много было у каждого, о чем хотелось бы сказать: молчание понималось лучше слов… Между тем, становилось не на шутку холодно. Мороз находил малейшую прореху в меху и совал свое жало. И ни у нее, ни у него нет комнаты, куда бы можно было спрятаться. Лидия потянулась к Николаю бледным от луны лицом и комично сложила губы:
— Бедненькие мы мерзляки. А весна не скоро. Как у тебя насчет квартиры?
— Обещали на днях. Но вот какое дело — я просил не спешить, ведь тут нет гостиниц, придется теснить кого-нибудь. Тебе очень холодно, скажи правду?
— Мне хорошо.
Перебрасываясь редкими словами, они прошли еще немного по совсем пустой улице. Тени их на снегу сливались.
Стояла тишина. В немногих искренних и самых обыденных словах они с каждым мгновением приближались друг к другу, и двухлетняя разлука начинала казаться выдуманной. Инстинктом обходили больные места, понимали с полунамека мысль друг друга и, пока луна коснулась сопок, узнали один о другом все, что больше всего нужно было знать.
Она коротко рассказала о любви Пети. В ее словах звучало искреннее сожаление о случившемся, как о большой непростительной ошибке. Мигалов пошутил:
— Надо вылечить парня. Хотя бациллу любви никакой мороз не берет, а надо вылечить, если он такой на самом деле, как ты рассказываешь.
— Не язви хоть для первой встречи.
Несколько раз пробовали расстаться и снова шли. Наконец, поспорили, кто кого должен проводить. Лидия ни за что не хотела оставить это право за Николаем, новичком и гостем на Алдане Он услышал дрожь в ее голосе и позволил довести себя до квартиры Шепетова.
Оставшись одна, Лидия поняла, как она прозябла и пустилась бегом. Шаги четко отдавались в тишине, как будто кто-то торопливо бежал рядом. Повторялись мгновения переживаний, испытанных когда-то. Будучи гимназисткой, такой же точно морозной и лунной ночью бежала по тротуарчику в Бодайбо и также как будто кто-то бежал в один шаг. Откуда торопилась, почему так радостно было, не помнилось, но как сейчас хотелось в полной мере отдаться нахлынувшим чувствам. В радостном сознании было то же: произошло что-то необыкновенно важное в жизни. И так же как тогда, хотелось поскорее прибежать домой и наедине с собой вспомнить каждое слово, каждое движение, каждый миг…
18
Лидия с Мигаловым почти не встречались. Он не искал встречи, откладывая ее до лучших времен будучи чрезмерно занят в профбюро, парткоме и особенно в типографии. И только когда становилось невмоготу от тоски, Лидия устраивала минутные свидания в новом срубе под крышей из теса, с земляным полом в ухабах. В будущей типографии день и ночь бушевали железные печи; по стеклам текли потоки, пахло глиной. Николая можно было застать там до девяти утра в большой половине, где слесари под руководством Трунина монтировали станки, или в машинном отделении, где котельщики клепали котлы с оглушительным грохотом. Прыгали по доскам, брошенным через лужи, добиралась до него и, удовлетворенная кивком головы, стояла в сторонке. Если он, увлеченный, забывал, что она еще тут, — уходила без обиды.
Знала о занятиях Николая с механиком, о вечерних курсах, которые он сам сколотил, и где читает лекции по политэкономии, была на заседании профбюро, на котором он поставил вопрос об организации курсов по подготовке кадров младшего надзора из лучших горняков. От того, что Николай так жадно работал, она, словно не желая отстать, за две-три недели сделала столько, что самой не верилось: побывала на всех приисках: притащила с собой делегаток, просиживала с ними целыми днями, чтобы крепко пристегнуть к делу. Дни проходили в нервном подъеме. Даже не было времени подумать о близости весны, — третьей на Алдане.