Золото

Канадские конверты

Генрих-Клаус Танненбаум посылал кольца – обручальные, свадебные, крестильные – в Квебек своему канадскому дяде-филателисту. Письма уходили, сверху донизу обклеенные немецкими марками из офиса его невесты в Оснабрюке, где она проходила курс молодых стенографисток. «Третьему рейху» позарез нужны были молодые стенографистки, поскольку горы всевозможных приказов и реляций росли не по дням, а по часам.

Невеста Генриха-Клауса практиковалась в машинописи, сочиняя письма своему возлюбленному.

Готтенбургштрассе, 137
1 ноября 1936
Дорогой Генрих-Клаус, я ужасно скучаю. Еще целых шесть часов ждать, пока я тебя увижу и смогу потрогать в разных заветных местечках, ну ты знаешь. Ты тоже по мне скучаешь? Мама спрашивает, не мешаю ли я тебе сочинять своей болтовней. Вечером ты будешь меня поджидать на нашей зеленой скамейке. Жду не дождусь одиннадцати часов, когда погаснет свет и мы останемся в полной темноте, в которой будет гореть лишь свеча твоей любви.
Любящая тебя
Матильда

В апреле 37-го года в Вильгельмсхафене, в самолете, держащем курс на Квебек через Рейкьявик, Анкару и Ньюфаундленд, в результате проверки документов в связи с предполагаемым покушением на фюрера три письма Генриха-Клауса случайно попали в руки гестапо. Из конвертов извлекли аккуратно завернутые кольца и по обратному адресу легко нашли отправителя. Извещенное по телефону местное отделение гестапо установило наблюдение за Танненбаумом. Из-за особых обстоятельств, при которых эти письма были перехвачены, его имя, без всяких на то оснований, стало ассоциироваться с покушением на Гитлера. Произошла одна из тех роковых ошибок, которые исправить невозможно.

Готтенбургштрассе, 137
10 января 1937
Дорогой Анри!
Я пишу тебе это письмо в спальне. Нас разделяют каких-нибудь пять километров, а мне кажется, будто ты в пустыне Сахара, или в Нью-Йорке, или на Северном полюсе. Или в Канаде, куда, я знаю, ты так рвешься.
Я надеюсь, что ты никогда не станешь меня обманывать, будь то слова или поступки. Я довольно безразлична к этикету, всяким там светским приличиям, равно как и к непристойностям (впрочем, мне нравится, когда ты произносишь неприличные слова, это меня заводит, и тебе это нравится), но лжи, какая бы она ни была, я не вынесу.
Без капельки лжи твоя навеки
Матильда

14 июня 1937 года ночью Генрих-Клаус Танненбаум был найден под желтым уличным фонарем, на зеленой скамейке напротив дома по Готтенбургштрассе, 137, где жила его невеста Матильда вместе с матерью и двумя тетками. Он лежал с перерезанным горлом.

Готтенбургштрассе, 137
21 февраля 1937
Мой Анри!
Мама хочет еще раз услышать, как ты играешь на пианино. Она сделает из тебя знаменитость, хотя бы для того, чтобы похвастаться перед моей теткой Ульрикой, которая всем нахваливает своего племянника. А еще ей хочется вы-
браться в концерт, надеть свои меха и бусы с кольцами, хотя не такие уж они и дорогие. По-твоему, я похожа на свою мать? Скажи, в Квебеке есть зеленые скамейки?
Твоя шикарно раскинувшаяся на зеленой скамейке в сумерках
Матильда

Каждый вечер, в течение полутора лет, дождавшись одиннадцати часов, когда гас уличный фонарь, Генрих-Клаус и Матильда набрасывались друг на друга на зеленой скамейке. Он запускал руку ей под платье, между влажных ног, она хватала его за возбужденный член, и они наконец предавались любовным утехам, перед тем проговорив битый час о том, что они будут проделывать друг с другом, когда погаснет уличный фонарь.