В Бангкок вела прямая дорога с рисовыми полями по обе стороны. Изредка за окном мелькали полуголые тайцы, которые вместе со своими буйволами копошились в черноватой грязи, словно разыскивая неизвестно что.
Бангкок. Малко никогда его не видел, но побывавшие там коллеги рассказывали о нем удивительные вещи. «Рай земной», — говорили они.
Пока же за окном тянулась мрачная равнина. Они проехали мимо большого грузовика с цистерной, который, сорвавшись с моста, валялся колесами вверх в тине канала.
Потом через дорогу перешел молодой бонза в шафрановом одеянии с котомкой за спиной, и таксист резко затормозил. Тайцы очень набожны, и бонзы этим пользуются: на тридцать миллионов населения в Тайланде тридцать тысяч бонз.
Такси понадобился целый час, чтобы добраться до предместий Бангкока. Уличное движение стало более интенсивным и не в меру запутанным. Бангкок был грязным оживленным городом, растянувшимся на немыслимо большое расстояние: друг за другом непрерывно следовали одинаковые улицы с труднопроизносимыми названиями, пересеченные круглыми площадями, и машин на них было видимо-невидимо. Беременной женщине в такси вполне хватило бы времени разродиться, да не одним ребенком, а целым выводком.
Бангкок был переполнен магазинами, ресторанами, лавками без витрин, где торговали прямо у входа. И храмами. Куда ни глянь, всюду храмы. Их оранжевые, зеленые или разноцветные крыши возникали на каждом углу. Тайцы строили и строили их без конца.
Такси пересекло несколько каналов. Половина города находится на воде. Юго-восточная Венеция. В каналах течет желтоватая вода с дурным запахом, в которой местные жители моются и куда выливают нечистоты, и при этом долго живут. В то же время иностранец сразу бы загнулся, пригуби он только эту воду, служащую настоящей питательной средой для микробов. Загадочное явление иммунитета.
Они пересекли железнодорожный переезд и выехали на улицу Рамчадамри. Значительно более изысканную, с роскошными магазинами. Напротив здания БОАС находился отель «Ераван», где Малко зарезервировал себе номер. Четырехэтажное V-образное строение.
Малко едва ступил в холл, как восхитительная тайка в длинном саронге подошла к нему и, подняв к лицу руки, с чарующей улыбкой низко поклонилась.
— Добро пожаловать, — сказала она звонким голосом.
Это было так не похоже на американские отели, где вам швыряют под ноги ваш багаж, если у вас не совсем новый «кадиллак».
Малко ответил улыбкой. Необыкновенно красивая девушка, на редкость обаятельная, с высокими скулами и большими черными глазами.
— Меня зовут Нальманех, — сказала она бархатным голосом, — в мои обязанности входит встречать посетителей. Если вам что-нибудь будет нужно, обращайтесь ко мне.
Подобный прием способен вызвать инфаркт у клиентов, не равнодушных к женским прелестям. Однако Малко очень скоро убедился, что в Таиланде все женщины улыбаются мужчинам, но это ровным счетом ничего не значит.
Его номер с окнами, выходившими на теннисные корты, находился на четвертом этаже. Отличный кондиционер, ковер во всю комнату и современная ванная. Если бы по коридорам наверху, где не было кондиционеров, не бегали блеклые ящерки, отель ничем не отличался бы от европейского.
Малко распаковал чемодан и развесил свои костюмы из альпаки. Бассейн в небольшом экзотическом садике манил его к себе, но Малко удовольствовался душем. Потом, несмотря на жару, он надел белую рубашку, галстук и синий костюм. Это уже вошло у него в привычку: он ненавидел неряшливость и питал нежность к старым англичанам, которые, обедая в одиночестве в джунглях, надевали смокинг...
Перед тем, как отправиться к полковнику Уайту, он вынул панорамную фотографию, которую всегда возил с собой: его замок в Лицене. Отпечатанная недавно, она демонстрировала последние достижения реставраторов — огромную каменную лестницу, выходившую со второго этажа непосредственно во двор. Как было в семнадцатом веке.
Глава 3
Такси высадило Малко в середине Силом-роуд, оживленной улицы, выходящей на Суривонг-роуд, с ресторанами и ночными кафе. Здание «Эр Франс» было как раз напротив. В холле висело объявление: «ЭР АМЕРИКА. Чартерные рейсы».
Необычная транспортная компания, работающая на заказ, но без единого клиента, чьи грузы привозили в Дон-Муанг ночью в накрытых брезентом грузовиках Вооруженных Сил США.
Компания занимала целиком третий этаж. Малко толкнул дверь, и его сразу взяли в клещи двое охранников в штатском. Один из них не слишком вежливо осведомился, что Малко нужно. Смилостивились они лишь после того, как Малко предъявил им удостоверение Государственного департамента — фальшивое, разумеется, — и спросил, нельзя ли переговорить с полковником Уайтом.
«Эр Америка» гудела, как улей. Через стеклянные двери Малко видел тарахтевших, как пулемет, машинисток и людей, склонившихся над огромными картами. Полное впечатление, что тут и впрямь авиакомпания. Разве что охранники у входа портили картину.
Полковник Уолтер Уайт ожидал Малко за своим письменным столом. Великан, волосы ежиком, огромные ручищи, одет в штатское. Предосторожность совершенно излишняя. Уайт так проникся духом Уэст-Пойнта, что даже голым не терял военной выправки.
Да и вообще, при росте метр девяносто блондину с голубыми глазами трудно не обратить на себя внимание в стране, где у мужчин рост метр шестьдесят.
Полковник Уайт расщедрился на почти дружескую улыбку и решительное рукопожатие.
— Добро пожаловать в Бангкок, — сказал он глухим голосом. — Надеюсь, путешествие прошло хорошо.
И тут же его рот скривила гримаса боли, а левая рука прижалась к желудку, словно на проявление любезности он истратил последние силы. Малко сел и бросил на него встревоженный взгляд.
— Проклятая страна, — проворчал Уайт. — Опять напичкали меня ядом...
Вот уже два года, как полковник Уайт вел неравную безнадежную борьбу с тремя врагами, располагавшимися в таком порядке: дизентерия, москиты и коммунисты. Дизентерия не давала ему вздохнуть. Он испробовал практически все европейские и китайские снадобья — и никакого толку.
ЦРУ доверило ему руководство своим отделением в Бангкоке, потому что оно занималось не собственно разведывательной работой, а борьбой с партизанами, то есть тем делом, в котором Уайт считался докой. Однако Уайт считал дни, оставшиеся ему до возвращения в Северную Каролину. Будь его воля, он бы жил в дезинфицированной стеклянной камере.
Какое-то время Малко не беспокоил его, ожидая, пока боль стихнет. Рухнувший в кресло полковник изрыгал проклятья, стискивая руками ремень своих брюк. Чтобы как-то завязать разговор, Малко, показав на маленькие черные коробки, завалившие письменный стол, спросил:
— А это что такое, полковник?
— Радиоприемники, — пробормотал тот между ругательствами. — Китайцы подсовывают их местным жителям. Эти штуковины принимают только Пекин. Мы эти приемники скупаем потом у населения. По доллару за каждый. Добираем до тысячи и вышвыриваем в море. Вот чем я тут занимаюсь...
— Интересно, — сказал Малко.
Уайт постепенно оживал. Вот он выпрямился, и его маленькие серые глазки недружелюбно уставились на Малко.
— Кстати, а что это вы сюда приехали? Мне сообщили о вас телексом, но без каких-либо подробностей.
— Мне поручено дело Джима Стэнфорда, — сказал Малко. — Я займусь его поисками.
Уайт сочувственно покачал головой, и на его лице проступила гримаса отвращения.
— Вот болваны! Я им уже сто раз докладывал, что Стэнфорд гниет в земле.. Но эти безмозглые вашингтонские ослы думают, что знают лучше. Ну что ж, в добрый час...
Он взял сигарету «Конг-тип» (единственная уступка местным обычаям) и, не предложив Малко, закурил. Затянувшись разок и слегка успокоившись, он сказал:
— Ума не приложу, зачем они вас сюда прислали. Ничего сделать уже нельзя. Джим Стэнфорд мертв. Скорее всего его разрезали на куски или расчленили живьем — в этом эти мерзавцы поднаторели.