– Ни в коем случае, – отозвался Артур.
Офицеры тихонько орудовали вилками, не перебивая командующего эскадрой.
– Другая часть людей училась. Многие не хотели учиться, об этом тоже написано в судовых журналах. Личный состав бунтовал, люди говорили – все погибло, зачем мне изучать историю искусств, если я электрик, но даже электричества скоро не станет! Адмирал Пасконе сделал так, чтобы каждый преподавал в группах то, что являлось его базовым образованием. Адмирал всех разделил на группы – и взрослых, и детей. Эту традицию мы сохраняем и поддерживаем. Мы не упустили ни крупицы знаний. Дети учатся с трехлетнего возраста…
– А откуда взялись дети? – быстро спросил Артур. – У нас дети не рождались очень долго…
Адмирал заерзал, но очень быстро взял себя в руки.
– Они приглашали женщин… здоровых свободных женщин.
– Вы до сих пор так поступаете? – улыбнулся Коваль. – Потихоньку воруете самых красивых?
– Мистер президент, – крякнул Пасконе. – Вы, очевидно, полагаете, что мой прапрадед охотился на женщин с сетью, как на косуль? Это ведь были тяжелые времена, люди убивали друг друга за кусок хлеба. Они сами приходили, вереницей приходили к воротам базы… Сохранились отчеты обо всех принятых в первый год. Не обходилось без драк и поножовщины, пока офицеры не отобрали у всех оружие. Позже по стране прокатилась вторая вспышка эпидемии – и лодки снова вышли в море… Когда они вернулись, нашли несколько тысяч неубранных трупов. Это были трупы женщин, которые надеялись попасть в списки. Они были готовы спать со всей командой и подбрасывать топливо в реактор, лишь бы их забрали с собой… А вы говорите – «самые красивые»…
Над столом повисло неловкое молчание. Положение спас Дэвид Паунти.
– Мистер Коваль, вы вполне представляете, у кого побывали в плену? – сощурился ученый.
Коваль честно признал, что представляет не вполне. Сказать точнее – совсем не представляет.
– Будем благодарны вашим собачкам-мутантам. Появись мы часом позже – и вы стали бы нураги. И убили бы нас всех.
20
МУДРЫЙ И ЧЕСТНЫЙ
– Нураги… – задумчиво пропыхтел Паунти. – Вы вообще читали о Сардинии? Окажите любезность, послушайте, я вам расскажу. Меня раньше это тоже не занимало, пока не появились первые сведения о улетающих пиратах с четырьмя руками. Долгое время я разделял точку зрения уважаемого адмирала Пасконе. А точка зрения сводилась к тому, что местные рыбаки изрядно напиваются во время мистерий. Кроме того, не исключено, что мутировали некоторые животные, к примеру – обезьяны. Мой Бог, ведь могли же сохраниться обезьяны в зоопарках… Но какое-то время назад мы всплыли после сильной бури у самого порта Кальяри, это бывшая столица Сардинии. Мы нашли утонувшую женщину, по виду – обычную крестьянку, ей почти переломило хребет… Мой Бог, это была не женщина, мистер Коваль. Это была уже не совсем обычная женщина, говоря проще.
– На ней жил паразит?
– Именно так, нураги. Женщина умирала, а паразит, как вы изволили выразиться, умирать категорически не хотел, но ему тоже досталось. Одна из задних рук была сломана, все тело превратилось в кашу. Но нураги обладают колоссальными возможностями по части выживания, н-да. Мой бог, как вы понимаете, в нашу задачу не входит изучение местных видов фауны, мы набрали чистой воды, кажется, мы тогда неплохо пополнили запасы свинины, там нашлось целое брошенное стадо, возле смытой с берега деревни… Мы могли отчалить и бросить это симбиотическое чудовище, уж не знаю, как верно его обозвать. Но адмирал Пасконе оказал мне неслыханную любезность, что необычно. Кажется, повлияли еще технические сложности, одним словом, мы на некоторое время застряли в бухте Олбии. Я использовал все свои медицинские навыки, остановил кровь, зашинировал переломы. Мне ассистировали Лука и мистер Петерс, судовой врач. Мой Бог, кстати, на будущее – врач он никакой, коновал, начитавшийся книг по медицине. Мы перевернули раненую, разрезали на ней одежду и увидели это. Женщина произнесла слово «нураги». Вот комедия, мне стало интересно. Мне стало чертовски интересно, мистер Коваль. Лука понимает итальянский, его отец, наш бывший шкипер, заставлял его учить. Я сказал женщине, что могу попробовать ее освободить. Я не уверен, что спасу позвоночник, но пока у нее эта штука на загривке, я вообще не могу работать. Женщина спросила – какая штука? Она ничего не понимала, она понятия не имела, что носит нураги. Мы посоветовались с Лукой и мистером Петерсом и приняли решение перерезать один из жгутиков, которыми безногая дрянь соединялась с человеком. Мистер Петерс, хоть и бестолков как врач, но чертовски любопытен. Это делает ему честь, н-да. Мой Бог, он вступился за меня перед адмиралом Пасконе. Тот приказал вышвырнуть уродку за борт. Я перерезал жгутик, и крестьянке сразу стало хуже. Она едва не умерла, впала в бред. Тогда нураги впервые заговорила со мной напрямую, но я не поверил, решил, что перепил накануне… н-да. Тогда я не понял, что со мной говорит паразит, я просто не сумел открыться навстречу, испугался. Вот комедия, она умоляла меня не разъединять их. Вскоре жгутик снова вырос и снова внедрился сзади в затылок женщине. Женщине сразу стало лучше, она снова смогла говорить. Она просила отнести ее на берег, в горы, к башне. Она бормотала, не открывая глаз, она скрипела зубами от боли, но продолжала говорить, как будто ее кто-то подталкивал. Она обещала, что наградит нас. Мистер Коваль, мы стояли, и слушали, и смотрели на это, как завороженные. Мы не то чтобы поверили, но… Эта несчастная должна была давно погибнуть. Мой Бог, у нее были сломаны все ребра, позвоночник, у нее был раздроблен череп. Но она жила и разговаривала с нами. Она словно гипнотизировала нас…
– Что было дальше? – Артур боялся вздохнуть, таким знакомым это все ему показалось.
– Эти грубые моряки, команда адмирала Пасконе, они готовы были прикончить исчадие ада… н-да. Но вы-то меня понимаете, не так ли? – Паунти схватил Артура за локоть, жарко дохнул в лицо ромом. – Мы с вами продали души науке, ведь так? Ведь вы бы тоже не позволили ее утопить, верно?
– Да, я вас очень хорошо понимаю, – согласился Коваль. Он представил, как Паунти с пистолетом в руках отстаивал перед бунтовавшей командой свои научные убеждения. Он мигом представил, как моряки с ужасом и отвращением разглядывали паразита, присосавшегося к шее крестьянки. Что ни говори, Паунти обладал солидным мужеством.
– Да, мистер Коваль, мне пришлось побороться. Вот комедия, меня самого едва не оставили на берегу. Затеялся настоящий морской бунт, с поножовщиной и стрельбой… н-да. Четвертый раз на моей памяти, когда матросы открыто выражали неповиновение. Но адмирал Пасконе – великолепный командир. Он живо выявил зачинщиков бунта и посадил в карцер. Одного казнил. Затем он выделил мне надежных матросов. Он дал мне сутки на всё, пока команда отдыхала… н-да. Первым делом я отправился… куда, мистер Коваль?