В такой обстановке — столица не столица, провинция не провинция — жили люди, одевавшиеся преимущественно по моде конца прошлого, начала нынешнего века. Здесь редко можно было встретить франта в модном фраке из ткани «в мушку», в высоких черных сапогах с желтыми отворотами или даму в платье из однотонной ткани с богато расшитым античным орнаментом, украшенную огромным количеством драгоценностей. Жители Коломны в большинстве своем одевались скромнее, сохраняя традиционные формы костюмов, платьев с редкими деталями западноевропейской моды.
В Коломне если и покажется карета, то она будет с кем-нибудь из актеров, по обыкновению живущим в этом тихом уголке столицы. Сюда приезжают на житье отставные чиновники, вдовы, небогатые люди, которых тоже редко можно встретить на улицах. Тут доживают свой век старухи, которые молятся, и старухи, которые пьянствуют. И те и другие перебиваются непостижимыми средствами, таская старое белье от Калинкина моста до толкучего рынка. А еще, и это оказалось Травину определяющим в выборе места жительства, чтобы задержаться именно в этой части города, — квартиру в Коломне можно было найти почти задарма: за пять рублей в месяц с кофеем поутру.
Алексей Иванович Травин стал жильцом квартиры 2 дома 33 по Екатерингофскому проспекту. Место примечательное тем, что поблизости, в нескольких шагах от доходного дома, находился Морской собор. Рядом был разбит сквер, и совсем близко до канала, причудливый изгиб которого он мог наблюдать из окна своей квартиры.
Однажды, это было в конце мая 1834 года, следя за неторопливыми движениями строителей, копошившимися на набережной, укладывающими гранитные плиты, он увидел одинокую женскую фигурку. Она была облачена в модное черного цвета платье с объемными и сильно расширенными в верхней части рукавами и широкой юбкой. Девушка застыла возле перил моста и, наклоняясь, неотрывно вглядывалась в медленно текущие воды. Вроде бы обычная картина для К оломны, где проживало много одиноких женщин, обычно гуляющих вдоль каналов, привлекла внимание Травина.
За два года, как он проживал здесь, Алексей Иванович не то что наслушался, но и сам был свидетелем трагических развязок драк, семейных скандалов. На его глазах осенью прошлого года из канала достали утопленницу — молодую девушку. Как узнал он тогда, это был не единственный случай: молодые люди специально приезжали сюда из других частей города, чтобы свести счеты с жизнью.
Травин сразу не понял, какая сила заставила его оторваться от подоконника и броситься из квартиры, не закрыв за собой дверь. О глупости своего поступка Алексей Иванович подумал, оказавшись на мосту рядом с девушкой.
— Мне привиделось… — он тронул ее за плечо.
— Право, вы ошиблись, сударь, — сказала она тихим голосом, на мгновение оторвавшись от водной глади.
— Извините, но мне на самом деле показалось, что вы хотите броситься в воду, — настойчиво продолжил он, почувствовал в ее голосе нотки безразличия, отрешенности.
Над их головами, шумно хлопая крыльями, пронеслась большая чайка. Спустившись к воде, бесшумно распластав крылья и вытянув вперед маленькую головку, она заскользила по водной поверхности, высматривая рыбу.
— Вы, наверное, сумасшедший? — девушка резко обернулась.
В широко открытых голубых глазах ее не было испуга. Она смотрела на Алексея скорее с любопытством, как смотрят дети, не ведающие страха, на незнакомое существо.
В ее лице было много детского. Это и припухлость губ, и неглубокая ямочка на правой щеке, и чуть вздернутый вверх подбородок. Но больше всего Алексея смутили глаза молодой особы. Он еще никогда в своей жизни не видел таких глубоких голубых глаз, таких удивительных длинных ресниц, напоминающих крылья бабочки.
— Я долго наблюдал за вами из окна, — растерялся было он. Но тут же, еще не до конца осознавая, правильно поступает или нет, поддаваясь единственному чувству как можно дольше оставаться подле миловидной блондинки, молодой человек брякнул:
— Меня зовут Алексей. Фамилия моя Травин. Я художник. Точнее, как написано в аттестате, свободный художник.
— Татьяна. Дочь Лаврентьева, — она подала маленькую ручку и, укоризненно покачав головой, добавила: — Разве для того, чтобы познакомиться, надо было выдумывать какую-то страшную историю?