— Слушаю и повинуюсь!
— Поеду назад — проверю. А пока докладывай, как будет организована для нас переправа через реку.
Начальник стражи повернул непреклонное лицо в сторону Саркона.
— Это должен знать купец. Он каждый год ездит туда и обратно.
— Как ты перебираешься через реку? — потребовал ответа хан.
Больше всего хотелось Саркону в эту минуту пасть на лицо и молить о пощаде за несовершённые злодеяния, но всё же, он ответил твёрдо и честно:
— Нанимаю для переправы рыбаков, три или четыре лодки, те самые, которые вы только что приказали сжечь. В каждой лодке — один гребец, а за ездку он перевезёт одного караванщика и, вместо сетей и улова — часть товара. Весь караван переправляется за один день. Но, если лодки сжечь, переправиться на тот берег будет невозможно.
— Ты что же, — вскипел хан, — предлагаешь нам, повелителю сущего, сидеть в джонке, наподобие пойманной рыбёшки?
Теперь оставалось только падать наземь и неубедительно молить о пощаде.
Великий государь строг, но отходчив. Не раз бывало, что казнив кого-то, он признавал, что поторопился с наказанием, и обезглавить провинившегося можно было и попозже. На этот раз он не стал предавать в руки палача своего единственного проводника, а обратил требовательный взор на начальника стражи.
— Как ты предполагаешь переправляться на тот берег?
— Можно послать людей на восток в империю Цинь в один из приморских городов, они приведут мастеров, которые построят корабль, достойный вашего величия.
— А мы, тем временем, месяц, а то и два, будем прозябать в походном шатре, словно ничтожный кочевник? Повелеваю, чтобы к завтрашнему дню переправа была готова!
— Слушаю и повинуюсь! — что ещё можно было ответить?
С утра началась переправа.
Против ничтожных лесных племён государь не счёл нужным поднимать всю армию, но двинулся словно на парад во главе трёх охранных сотен, прекрасно вооружённых, но ещё лучше наряженных. Кроме того, в путь отправился отряд городской стражи. Предполагалось, что они будут осуществлять охрану золотых копей, чтобы никто из варваров не вздумал безданно добывать принадлежащий царству металл. Судьба варвара — быть рабом на рудниках. Так должно быть и так будет.
Со всего берега согнали джонки с гребцами, те самые, что стража не успела сжечь. Первыми переправлялись солдаты и обоз. Нашлось место и для купца с его товарами. Последним отчалило необычайное сооружение. На четырёх плоскодонных лодках разом, был установлен наскоро сколоченный помост, застеленный дорогим персидским ковром. На ковре поставили резной походный трон, на котором восседал повелитель сущего.
Великая северная река течёт спокойно. Водопадов на ней нет, пороги встречаются не часто. Но течение быстрое, возле отмелей бывают водовороты, а у самого берега течение порой заворачивает в обратную сторону. Для рыбацкой лодки, да ещё с опытным гребцом, всё это не представляет серьёзной опасности, но неуклюжее изделие дворцовых мастеров, попав у самого берега в разнонаправленные течения, крутанулось на месте, слабо связанные джонки разбежались, каждое судёнышко пошло в свою сторону, помост накренился, и трон вместе с повелителем кувырнулся в воду.
Тонуть там было негде, а вот ила у самого берега нанесло порядочно. Мокрого и грязного владыку извлекли из реки. Кто-то кинулся доставать чистые одежды, кто-то ставить походный шатёр, кто-то собирать дрова и разводить огонь. Дело нашлось всем. За всеобщей суматохой забыли о лодочниках, посмевших искупать повелителя. Но сам Байон-хан такого забыть не мог. Очутившись на берегу и с трудом придя в себя, он пронзительно закричал, указывая на преступников:
— Казнить! Немедленно!
Какое — немедленно? Все четверо гребли, что было сил, стремясь уйти подальше от места неудачной высадки.
Подчиняясь приказу, гвардейцы вскинули мултуки, которыми были вооружены. Вразнобой затрещали выстрелы. Свинец всплеснул воду, не долетев до улепётывающих лодок. Стрелы городской стражи также не достигли цели. Тем и закончилось первое боестолкновение на левом берегу.
Целый день войско простояло, не двигаясь; слуги сушили промокшего господина и умащали его драгоценное тело лечебными мазями, должными предохранить от простуды.
С правого берега никто не являлся, войск там не осталось, а убогие рыбари дрожали за свои жизни и не осмеливались явиться под грозные очи хана.
Вечером Байон-хан призвал купца, не ждущего от этого похода ничего доброго.
— Завтра мы выходим в победоносный поход, — изрёк владыка. — Тебе поручается указать дорогу к столице варваров.