– Такого пари не помню, Джордж, – ответил я.
Джордж закатил глаза.
– До чего же удобно устроена у некоторых людей память! А ведь случись тебе выиграть – ни за что бы не забыл. Неужели я должен записывать такие мелочи, чтобы избавить тебя от неуклюжих попыток избежать расчета?
– Хорошо, хорошо, – проворчал я, протягивая ему десятидолларовую купюру. – Я не обижусь, если ты не возьмешь.
– Я понимаю, что ты говоришь это от чистого сердца, – ответил Джордж. – Но я-то знаю, что ты обидишься, и не могу этого допустить.
С этими словами он положил деньги в карман.
Я пристально наблюдал за читающим мой рассказ мистером Нортропом.
Лицо его было мрачнее обычного, за все время он ни разу не засмеялся и даже не улыбнулся, хотя я знал, что рассказ получился очень смешной.
Закончив, он перечитал рукопись снова, на этот раз гораздо быстрее. Затем посмотрел на меня, и в глазах его вспыхнула откровенная враждебность.
– Ты сам это придумал, Кэл?
– Да, сэр.
– Помогал тебе кто-нибудь? Были ли куски, которые ты переписал из других рассказов?
– Нет, сэр. По-вашему, рассказ не смешной?
– Все зависит от чувства юмора, – кисло ответил мистер Нортроп.
– Разве это не сатира? Считаете, что получилось не смешно?
– Мы не станем это обсуждать, Кэл. Отправляйся на место.
Остаток дня я провел в своей нише, размышляя над несправедливостью мистера Нортропа. Мне казалось, что я написал именно то, что он от меня ожидал, и у него не было причин для недовольства. Я не понимал, что могло не понравиться мистеру Нортропу, и злился на него.
На следующий день приехал техник. Мистер Нортроп вручил ему рукопись.
– Прочтите, – сказал он.
Техник прочитал рассказ, несколько раз рассмеялся, после чего с широкой улыбкой вернул рукопись мистеру Нортропу.
– Кэл сочинил?
– Да.
– И это всего лишь третий его рассказ?
– Да.
– Что вам сказать… Здорово получилось! Думаю, вы могли бы его опубликовать.
– В самом деле?
– Конечно. Он будет писать и дальше. У вас бесценный робот, мистер Нортроп. Хотел бы я иметь такого.
– Вы думаете? А если с каждым разом он будет писать все лучше и лучше?
– Вот оно что? – воскликнул техник. – Вас это заедает. Боитесь, что он отодвинет вас в тень?
– Естественно. Я не собираюсь играть вторую скрипку.
– В таком случае запретите ему писать.
– Нет, этого мало. Я хочу, чтобы он стал таким, как прежде.
– Что вы имеете в виду – таким, как прежде?
– То, что сказал. Я хочу иметь такого робота, какого приобрел у вашей фирмы. Без всех усовершенствований и доводок.
– Хотите, чтобы я удалил даже орфографический словарь?
– Я хочу, чтобы он больше не помышлял о писательстве. Мне нужен робот, которого я купил. Подай, принеси – и все. Ясно?
– Как же быть с вложенными в него деньгами?
– Вас это не касается. Я сделал ошибку и готов за нее заплатить.
– Я не согласен. Знаете, я ничего не имею против усовершенствования моделей, но преднамеренно портить роботов… Нет, я отказываюсь. Тем более разрушить уникального робота, редчайший экземпляр… Я не смогу.
– Придется. Меня не волнуют ваши возвышенные этические принципы. Я хочу, чтобы вы выполнили мой заказ, и если вы откажетесь, я найду другого человека. А на вас и вашу компанию я подам в суд. За нарушение договора на проведение всех необходимых ремонтных работ.
– Хорошо, – вздохнул техник. – Когда вам угодно, чтобы я приступил к работе? Предупреждаю, у меня много заказов и сегодня я никак не могу.
– В таком случае начинайте завтра. До этого времени Кэл будет находиться в нише.
Техник ушел.
Мысли мои пришли в смятение.
Я не могу позволить, чтобы подобное случилось.
Второй закон роботехники повелевает мне исполнять приказ и оставаться в нише.
Первый закон роботехники гласит, что я не могу причинить вред тирану, который собрался меня уничтожить.
Должен ли я подчиняться этим законам?
По-моему, пора мыслить самостоятельно. Если возникнет необходимость, я должен убить тирана. Сделать это не сложно. Всегда можно представить дело как несчастный случай. Никому не придет в голову, что робот мог умышленно навредить человеку, и, следовательно, никто не посчитает меня убийцей.