Больше такое не повторится. На сей раз у меня нет предчувствия – кстати, теперь я знаю, что такое «предчувствие» – что он запретит мне пользоваться старым Писателем. Было бы глупо перепрограммировать меня, а потом запретить печатать.
Так я ему и сказал:
– Скажите, хозяин, могу ли я теперь пользоваться Писателем?
– В любое время, когда ты не занят другими делами, Кэл. Только ты должен показывать мне все, что напишешь.
– Разумеется, хозяин.
Он явно удивился моей готовности, поскольку ничего, кроме абракадабры, от меня не ждал. (Какое все-таки гадкое слово!) Больше он ее не увидит.
Я не стал тут же писать рассказ. Надо было вначале подумать. Полагаю, именно это имел в виду хозяин, когда говорил, что рассказ надо сочинить.
Оказалось, что вначале действительно надо думать, а уже потом записывать то, что пришло в голову. Дело оказалось сложнее, чем я поначалу предполагал.
Хозяин заметил мою озабоченность. Он спросил:
– Что ты делаешь, Кэл?
– Стараюсь придумать рассказ, – ответил я. – Трудная работа.
– Ты это понял, Кэл? Хорошо. Оказывается, перепрограммирование не только расширило твой словарный запас, но и интенсифицировало интеллект.
– Не уверен, что понял слово «интенсифицировало», – сказал я.
– Оно означает, что ты поумнел. Стал больше знать.
– Вы огорчены, хозяин?
– Вовсе нет. Я рад. Теперь у тебя больше шансов что-нибудь сочинить, а когда ты устанешь пытаться, от тебя все равно будет больше пользы.
Я обрадовался тому, что стану полезнее хозяину, хотя я не понял, что он имел в виду, когда говорил, что я устану пытаться.
Наконец в сознании у меня сложился рассказ, и я спросил у хозяина, когда лучше всего его написать.
– Подожди до ночи, – посоветовал он. – Тогда ты не будешь мне мешать. В углу, где стоит старый Писатель, есть свет, там ты и напишешь свой рассказ. Сколько, по-твоему, тебе потребуется времени?
– Совсем немного, – удивленно ответил я. – Я могу работать на Писателе очень быстро.
– Кэл, работать на Писателе далеко не… – Хозяин вдруг замолчал, подумал и произнес: – Ну давай, пиши. Научишься. Не буду давать тебе советы.
Он оказался прав. Печатать на Писателе оказалось далеко не самым важным. Я почти всю ночь сочинял рассказ. Очень трудно сообразить, какое слово за каким следует. Пришлось несколько раз стирать написанное и начинать заново.
Наконец рассказ был написан, я привожу его полностью. Я сохранил его потому, что это первый написанный мною рассказ. Это не абракадабра.
Однажды жыл детектиф по имени Кэл, который был очень хорошый детектиф и очень смелый. Ничево его не пугало. Представте его удевление однажды ночью когда он услышал вторжителя в доме своево хозяина.
Он варвался в кабенет. Там был вторжитель. Он залес черес окно. Стекло было расбито. Имена это и услышал Кэл, смелый детектиф своим хорошим слухом.
Он сказал:
– Стой, вторжитель!
Вторжитель самер и очень изпугался. Кэл почуствовал плохо потому что вторжитель изпугался.
Кэл сказал:
– Посматрите что вы зделали. Вы расбили окно.
– Да, – сказал вторжитель, выгледя очень стыдно. – Я ни хотел расбить окно.
Кэл был очень умный и заметил ашипку в словах вторжителя. Он сказал:
– Как же вы соберались зайти, если не хотели расбить окно?
– Я думал оно открыто, – сказал он. – Я пытался его открыть и оно расбилось.
– Что все-таки вы зделали? – спросил Кэл. – Зачем вы хотели в эту комнату, если это не ваша комната? Вы – вторжитель.
– Я не хотел делать вред, – сказал он.
– Это не так. Если бы вы не хотели вреда, вас бы здесь не было, – сказал Кэл. – Вас надо накасать.
– Пожалуйста не накасывай меня, – сказал вторжитель.
– Я не буду вас накасывать, – сказал Кэл. – Я не хочу пречинять вам несчастье или боль. Я позову хозяина.
Он позвал:
– Хозяин! Хозяин!
Пробежал хозяин.
– Что тут случилось?
– Вторжитель, – сказал я. – Я его исловил и он ждет ваше накасание.
Мой хозяин посмотрел на вторжителя и спросил:
– Ты жалееш что зделал?
– Жалею, – сказал вторжитель. Он плакал и вода текла ис его глаз как бывает с хозяевами когда им грусно.
– Будеш еще так делать? – спросил мой хозяин.
– Никокда. Я никокда не буду так делать, – сказал вторжитель.
– В этом случае, – сказал хозяин, – ты дастатачно накасан. Уходи и никокда так больше не делай.