С каждым метром убывали силы. Казалось, что уже прошли полсотни километров, а устье Карбасчана все еще не показывалось. Наконец Жора Рыло безмолвно опустился на землю.
Сухов все же взобрался на невысокую сопку, чтобы осмотреться. Какая неожиданность: за сопкой виднелась полуразвалившаяся охотничья избушка. Кое-как добрались до нее — и повалились на пол. Отсюда до устья Карбасчана было уже совсем близко.
Отдохнув, снова навьючили лошадей и вскоре увидели следы — следы человека.
— Наши ходили? — спросил Жора.
— А чьи же? Тут на полтыщи километров, кроме нашей партии да ламутов, никого.
— Нога маленькая, — заметил Жора.
— Наверное, Кочевой, ведь у нее сапоги тридцать восьмой размер! — обрадовался Сухов. — Теперь партия совсем рядом!
Друзья ускорили шаг, продирались сквозь кусты ольхи, перепрыгивали через коряги. Вот наконец место, где Карбасчан вливается в Омолон. Вот пригорок, но почему он пуст, безлюден? Следы палаток, пепел в яме, где зажигался костер, пустые консервные банки.
— Ушли! Опоздали мы, брат…
Степан и Жора тяжело опустились на землю.
И вдруг оба встрепенулись — на омолонском островке увидели палатку. На веревке висят брюки. Вытащенная на берег лодка привязана к дереву.
Вскочили на ноги, крикнули. Никто не показывается. Еще раз — что было сил. Никаких перемен.
— Куда же они могли деваться? — недоумевает Жора.
— Наверное, в маршруте, — говорит Степан Донатыч. Он смотрит на часы. — Постой, ведь только четыре часа утра! Вряд ли ушли так рано.
— Э-ге-ге-ге-гей! — снова кричат оба.
Степан Донатыч дважды стреляет. Из палатки выскочила собака и залилась лаем. Полог зашевелился, показались чьи-то сапоги, кто-то выползал ногами вперед. Поднялась коренастая фигура — ну прямо-таки увалень медведь. Сомнений нет: Владик. Он не узнал своих. И не удивительно — Степан и Жора выглядели странно: грязные, заросшие, оборванные.
— Кто вы? — Владик сложил ладони рупором.
— Карбасчанские следопыты!
Услышав знакомый голос Степана, Владик радостно воскликнул:
— Ура! Да здравствуют таежные встречи!
Он тут же нырнул обратно в палатку, вытащил ружье и выпалил в воздух. Салют был дан последним патроном. Владик давно уже израсходовал весь свой запас.
Заведен мотор. Лодка описывает полукруг и мчится к берегу. Стоп! Коллектор выскакивает и бросается обнимать товарищей.
Перемазанное машинным маслом лицо Владика светилось счастливой улыбкой.
Но Сухов грустно вздохнул:
— Ну, вот и добрались. А суслик так и не попался нам.
— Какой суслик? — удивился Жора.
— Суслик приносит удачу геологу. Есть такая новейшая примета.
— Так тут сусликов совсем нету.
— То-то и плохо, что нету.
Вскоре Сухов, Ловинкин и Рыло присоединились к партии. Их обратный путь был уже нетруден, так как двигались по берегу Омолона.
«МОЖНО ПОДЕРЖАТЬСЯ ЗА РОГА?»
Я попал в партию на второй день после возвращения Степана Донатыча, Владика и Жоры. Но еще за сутки до этого я не знал, удастся ли мне увидеть Кочеву и ее товарищей. Нужен был попутный самолет именно в тот район, где находилась в данный момент партия. Задача не из легких.
Главный геолог районного геологоразведочного управления Салат Михайлович Абаев, помогавший мне в этом, несколько раз звонил на аэродром.
— Агеев прилетел?
Наконец Агеев прилетел.
— Иван, привет! — крикнул в трубку Абаев. — Встречал наших омолонцев?
Оказалось, что Агеев видел партию, качнул геологам крыльями. А завтра он снова летит по той же трассе. Абаев сказал обо мне.
— Сможешь взять? Там есть хорошая посадочная площадка?
В трубке — молчание. Наконец:
— Возьму. Там длинная коса, надо ее проверить. Пригодится.
Салат Михайлович был доволен, казалось, даже больше, чем я.
— Рады? — участливо спросил он. — Счастливого пути. Недели через две-три и я буду у Кочевой: полечу инспектировать партии. Надеюсь, не разминемся.
…И Иван Агеев уже делает круг над походным лагерем Кочевой. Я вспоминаю последние слова Салата Михайловича перед отлетом:
— Постарайтесь понравиться начальнице партии, — не то шутя, не то серьезно сказал он. — Если не понравитесь, не примет.
— А ваша рекомендация?
— По части геологии обязательна для нее, а в остальном она принимает решение самостоятельно. Такой уж у нее характер.
Самолет коснулся речной косы. Через несколько минут прыгаем на землю. Здороваемся. Иван Агеев говорит сразу со всеми, я стою за его спиной, жду, когда он меня представит. Вот она какая, Кочева. Среднего роста. Крепкая спортивная фигура. Волевое чуть вытянутое лицо. Копна черных волос, жестких и плохо расчесанных. На верхней губе блестят росинки пота. Рядом с Кочевой на пне — рюкзак. Она собралась в маршрут.