В сундучке, значит. Странно, что дед мой об этом ничего не писал. Ведь он-то держал сундучок в руках и бумаги наверняка все прочитал. Но теперь становится понятно маниакальное желание Боцмана заполучить меня в услужение. Ради таких денег можно многим пожертвовать. Наверняка он со слов отца и сам знает, о каком месте идёт речь. Наверняка и искать пытался, да без толку. Хотя… зачем ему тогда сундучок понадобился? Вопросы, вопросы…
— Ну как, стоящая информация? — подпихнул меня Лёха локтём в бок.
— Интересная, я бы так сказал. А стоящая ли, будет ясно, когда мы в этот сундучок заглянем. Ещё один вопрос: Зина, с чего вдруг в тебе проснулось желание рассказать мне об этом именно сейчас?
— Её сегодня снова на допрос вызывали, и задавали наводящие вопросы о планах Боцмана и о тебе, — ответил вместо девушки Лёха.
— Они хотели знать, не говорили ли мы с Боцманом о золоте Колчака.
— И что ты им ответила?
— Сказала, нет. Я же не с ним говорила, а с Янчиком. А про него они не спрашивали.
— Ясно.
— Ну? Что ты будешь с этим делать? — нетерпеливо спросил Лёха.
— Надо подумать. Расскажу, наверное, майору.
— Ой, только не говори, что от меня узнал.
— Что, не хочется в лапы КГБ? Мне, что ли, хотелось? Расслабься, ты им не интересна. Я подумаю, как это подать. Ладно, пошли отсюда, неизвестно, что завтра будет. Начальство моё как чёртик из табакерки выскакивает в самый неподходящий момент.
Мне срочно надо было остаться одному и в тишине, чтобы как следует обдумать свои дальнейшие действия. Докладывать или нет? Боцман не стал бы гоняться за призраком. Значит, местонахождение золота действительно можно узнать, если выкопать сундучок с могилы моего прадеда.
Другой вопрос, что не очень-то мне хочется допускать к нему КГБ. Всё-таки семейное достояние. А с другой стороны, если Боцману станет известно, что он навсегда потерял своё сокровище, может отстанет наконец. А может, захочет отомстить. Палка о двух концах.
В общем, я решил, что сегодня уже поздно для доклада. Утро вечера мудренее. А утром, поминутно ожидая звонка от майора, я быстренько собрался и рванул на переговорный пункт. Мне срочно надо позвонить бате. Это единственный человек, которому я могу доверить такое щепетильное дело и быть уверенным, что он не подведёт, всё сделает, как надо, и не растреплет всему миру о находке.
— Шарипов, Дмитрий Прокопьевич. Участковый. Старшина милиции. Не помню я номер милиции. Там посёлок маленький, телефонистка сама знает, — объяснял я, почему в моём бланке заказа междугородних переговоров не указан номер.
Хоть бы батя на работе был с утра. Хоть бы не пришлось долго ждать. Как бы не хватились меня. Вовсе не хочется объяснять товарищу Сафронову, зачем мне понадобился старшина Шарипов. Пока, во всяком случае. А дальше будет зависеть от результата раскопок.
— Шведов, третья кабинка, — удивительно быстро позвали меня.
— Алло, Саша? — прорвался батин голос сквозь завывания в трубке. — Что случилось?
— Всё нормально. Нормально, говорю! Ты слышишь?
— Сл...шу, — трещало в ответ.
Господи, я уж забыл, каково это — звонить по межгороду. По секрету всему свету, называется.
— Алло, алло, Саша! — надрывался отец.
— Как вы там? У вас всё тихо?
— …хорошо, поч… ты звонишь?
— Очень важное дело. Срочно надо! Срочно и без шума.
— Так, … звони… полчаса.
— Что?
— …рез полчаса.
— Через полчаса?
— Да.
Я взглянул на отцовские часы на руке. У меня ещё две минуты заказа. Сгорят просто так.
— Хорошо. В девять ноль-ноль жди звонка.
— Да, в девять нормально, — вдруг исчезли помехи и стало всё слышно. — Как раз успею добежать до телефонной станции.
— Зачем? — удивился я.
— Телефонистка наверняка слушает. Если что-то секретное, лучше там переговорю. Да попрошу нормальный канал соединить. Ты меня слышишь?
— Как из соседней комнаты.
— У тебя там точно всё хорошо?
— По телефону не расскажешь. Важным делом занят. И к тебе есть большая просьба. Скажу тогда через полчаса. Хоть бы связь нормальная была.
— Я попрошу, чтобы в тресте соединили нормально.
— Ладно. Как вы там, как дети?
— По-всякому. Настюшка животиком мается. А… тёзка твой шишку набил в саду.