— Ты видела? — спросил Сэм, обернувшись.
— Сэм, это для твоего же блага, — сказала Реми и потрепала его по колену. — Поверь.
Реми придержала рукой свою белую шляпу, чтобы ту не сорвало ветром, и запрокинула голову, нежась в лучах тропического солнца.
Сэм нахохлился.
— Ты что-то хотел сказать, милый? — спросила Реми.
— Ничего.
У стойки регистрации в пятизвездочной гостинице «Фор Сизонс» их ожидало послание:
Есть информация. Позвоните мне на юродской, СРОЧНО!
— Руб? — спросила Реми.
Сэм кивнул.
— Может, пойдешь пока? А я узнаю, чего он хочет, и догоню тебя.
— Ладно.
Сэм нашел укромный уголок на одном из диванов в вестибюле и нажал кнопку быстрого набора на спутниковом мобильнике. Рубен Хейвуд подскочил к телефону после первого же гудка.
— Руб, это я.
— Сэм, не клади трубку! — Послышался щелчок, и в аппарате что-то зашипело. Видимо, Руб включил какое-то шифровальное устройство. — Как дела?
— Отлично. Спасибо тебе огромное. Я твой должник.
— Глупости.
Сэм был знаком с Хейвудом вот уже двенадцать лет, с первых же дней работы в УППОНИР. Их знакомство состоялось в тренировочном лагере ЦРУ, на сельских просторах Виргинии, возле Уильямсбурга, где Хейвуд, оперативный сотрудник резидентуры ЦРУ, проходил курс переподготовки. Сэм находился там с той же целью, но как участник специальной экспериментальной программы. В УППОНИР решили подвергнуть перспективных сотрудников — самые светлые головы и изобретательные умы — упражнениям, через которые проходит любой резидент ЦРУ. Поднатаскать на непростых жизненных ситуациях — наиболее распространенных и смоделированных случайным образом. Идея была проста: чем яснее инженеры УППОНИР представляли себе работу в полевых условиях — вне уюта кабинетов и безопасности лабораторий, так сказать, — тем лучше они чувствовали нужды спецагентов и знали, какие факторы стоит учесть при создании очередного сверхмодного приспособления.
Сэм и Руб сдружились сразу, шесть недель изнурительных совместных тренировок зацементировали их дружбу, и с тех пор Фарго и Хейвуд поддерживали связь: раз в год осенью они встречались на выходных и устраивали трехдневный поход по Сьерра-Неваде.
— Имей в виду: информация, которой я собираюсь с тобой поделиться, общедоступна, по крайней мере формально!
Сэм читал между строк: получив накануне его звонок, Руб, в свою очередь, кое-кого обзвонил, задействовав деловые контакты и связи вне службы.
— Ладно. В твоем послании говорилось «срочно».
— Ага. У твоего Шрама кредитная карта с практически неограниченным лимитом; открыта палевые счета, с которых оплатили аренду катера в Сноу-Хилле, — чтобы это выяснить, пришлось копнуть поглубже. Зовут его Григорий Архипов. Русский спецназовец, участвовал в операциях в Афганистане и Чечне. Он и некто Холков, его правая рука, в девяносто четвертом после увольнения из армии подались на вольные хлеба. Архипова вы знаете в лицо, а фото Холкова я вышлю по электронной почте. Наверняка околачивается где-то рядом. Мы располагаем довольно точными данными: начиная с две тысячи пятого и по сей день и тот и другой работают на общего нанимателя, весьма жуткого типа по имени Гедеон Бондарук.
— Имя знакомое.
— Неудивительно, — объяснил Руб. — Он заправляет всем в украинской мафии и вращается среди элиты Севастополя. Несколько раз в год устраивает роскошные приемы и «охотничьи выходные» в своем поместье; в число гостей входят лишь сверхуспешные и сверхбогатые: политики, звезды, члены европейских королевских семей… Бондарук ни разу не был судим, но подозревается в дюжине убийств — в основном других криминальных авторитетов и собственных крутых парней, которым не посчастливилось его разозлить. О его прошлом ничего не известно, только слухи.
— Обожаю слухи, — сказал Сэм. — Рассказывай.
— Поговаривают, что во время русско-иранской заварушки он был партизаном, возглавлял ячейку борцов за независимость Туркмении. Якобы он тенью скользил в ночном мраке, нападал из засад и наводил ужас на пограничные патрули и конвои. И пленных не брал — после встречи с Бондаруком никто не оставался в живых.
— Добрый самаритянин.
— Угу. А почему он тебя интересует?
— Есть подозрение, что наши с ним пути пересекаются.
— А именно?
— Руб, тебе лучше не знать. Ты и так копнул слишком глубоко.
— Да ладно тебе, Сэм!..
— Просто забудь, Руб. Умоляю.
Хейвуд помолчал, потом со вздохом согласился.
— Ладно, ты начальник, я дурак. Тем не менее послушай совет друга: до сих пор тебе везло, но не стоит испытывать удачу.
— Знаю.
— Можно я хотя бы тебе помогу? Тебе стоит повидаться с одним моим знакомым… Ручка есть? — Сэм взял со стола блок бумаги и записал имя и адрес. — Надежный человек. Обязательно с ним встреться.
— Обязательно.
— И бога ради, умоляю, Сэм, береги себя!
— Да понял я. Мы с Реми еще и не из таких передряг выпутывались. Мы справимся, вот увидишь.
— Интересно только как?
— Легко. Надо лишь всегда на полшага опережать противника.
Три часа спустя Сэм съехал с прибрежной дороги и припарковал «жука» на небольшой, посыпанной гравием автостоянке рядом с ржавым ангаром из гофрированного железа — под ветроуказателем и потускневшим, написанным от руки плакатом: «ЛЕТАЙ С СЭМПСОНОМ». В пятидесяти ярдах справа находился ангар побольше; из двойных скользящих створок выглядывал нос самолета. С другой стороны от ангара протянулась взлетно-посадочная полоса, посыпанная дроблеными ракушками.
— Точно здесь? — спросила Реми, нахмурившись.
Сэм сверился с картой.
— Ага, все верно. По словам Сельмы, лучше места не найти.
— Ну если она так сказала…
— Ты точно хочешь взять его с собой? — Реми кивнула на завернутый в полотенце предмет, лежащий на полу между ног Сэма.
Пообщавшись с Рубом, Сэм вернулся на виллу и поделился с Реми, которая внимательно его выслушала, не задавая вопросов.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — наконец сказала она, сжимая его ладонь.
— Аналогично. Ты для меня все.
— Значит, пообещаем друг другу, что с нами ничего не случится. Как ты сказал? Быть на шаг впереди? А если станет слишком опасно…
— Вызовем хороших парней и вернемся домой.
— Однозначно, — кивнула Реми.
Прежде чем попасть на аэродром, они выехали из гостиницы по адресу, указанному Рубеном, и очутились в обувной мастерской в центре Нассау. Человек Руба (по совместительству владелец мастерской), Гвидо, уже ждал их.
— Рубен не был уверен, что вы придете, — с легким итальянским акцентом сказал Гвидо. — Он сказал, что вы оба очень упертые.
— Прямо так и сказал?
— О да.
Гвидо подошел к входной двери, вывесил табличку «Обед» и повел их через подсобку вниз по каменной лестнице в подвал, где под потолком сиротливо светила одна-единственная лампочка. На скамье среди ботинок и туфель, находящихся на различных стадиях ремонта, лежал короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра.
— Вы ведь оба умеете обращаться с оружием?
— Да, — сказал Сэм, отвечая за двоих.
На самом деле Реми стреляла чертовски хорошо и, если что, с оружием обращалась мастерски, но по возможности старалась его не применять.
— Хорошо, — ответил Гвидо. — Серийный номер стерт. Отследить невозможно. Когда закончите, можете просто его выбросить. — Он завернул револьвер вместе с коробкой под пятьдесят пуль в полотенце и передал сверток Сэму. — Окажете мне одну услугу?