— Какие колонны ты имеешь в виду? — спросила Реми.
— Кариатиды. Они стояли у входа в сокровищницу сифносцев. — И она продолжила, предвосхищая их следующий вопрос: — Кариатида — это каменная колонна, обычно мраморная, в форме женской фигуры. Самые известные кариатиды стоят у входа в афинский Акрополь.
— Что за тест он проводил?
— Не помню. У него с собой были ювелирный молоточек, резец и склянки с химикатами… Все это я изложила в отчете руководству. Надо посмотреть, может, у меня где завалялась копия… Сейчас поищу.
Они услышали, как Эвелин перемещается по комнате, скрипнула дверца шкафа, и из трубки донесся шелест перекладываемых бумаг.
— А чем он объяснил свой поступок, когда его поймали? — спросила Реми.
— Сказал, что недопонял правила… Полная чушь. Я лично их ему разъясняла. Он нагло врал, но так и не признался, что ему было нужно на самом деле. Мы его вышвырнули и известили кафедру в Эдинбурге.
— В полицию не обращались?
— Руководство решило не вмешивать полицию. Парню крупно повезло. Греки крайне щепетильны в подобных вопросах. Ему светил тюремный срок. Я слышала, что его уволили из Эдинбурга… уже кое-что. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. О, нашла отчет… Его звали Баклин. Томас Баклин.
— И что за химикаты при нем нашли?
Из динамика раздался шелест перелистываемой бумаги.
— Странно, — сказала Эвелин. — Надо же, совсем вылетело из головы. Он использовал азотную кислоту.
— Что же в этом странного? — спросила Реми.
— В археологии подобные тесты практически не применяются. Слишком едкое вещество. Мы не используем азотную кислоту.
— А кто использует?
Ответил Сэм:
— Специалисты, которые работают с металлами. Это тест на присутствие золота в породе.
Они поболтали еще несколько минут и прервали связь. Сэм открыл ноутбук — одну из немногих вещей, которую они привезли в рюкзаках из Кёнигзее, — и подключился к беспроводному гостиничному Интернету. Около двух тысяч людей носили имя Томас Баклин. Через несколько минут область поиска сузилась до одного.
— Баклин написал несколько работ по античной истории, в основном посвященных Персии или Греции. Последнюю работу он вывесил больше года назад, — сказан Сэм.
— Примерно когда его уволили, — сказала Реми, заглядывая Сэму через плечо. — А можно ознакомиться с его опусами?
— Похоже, они есть в сети «JSTOR»…
«JSTOR» представляла собой некоммерческий интернет-архиве учеными трудами на самые разные темы: от археологии и истории до лингвистики и палеонтологии. Сэм, Реми и Сельма постоянно пользовались его материалами.
— Скажу Сельме, чтобы загрузила и переслала нам.
Сэм напечатал короткое письмо. Через полминуты пришел ответ: «Пять минут».
— Там упоминается, где он работал после увольнения из Эдинбургского университета?
— Ни слова.
Затренькал электронный почтовый ящик Сэма. Сельма нашла четырнадцать работ за авторством Баклина; их она выслала вложенным файлом формата. pdf.
А вот это уже интересно, — сказал Сэм. — Оказывается, перед тем как появиться на пороге Эвелин, Баклин взял годичный творческий отпуск.
— То есть университет его не посылал, — отозвалась Реми. — Он действовал по собственной инициативе. Какого черта ему было надо?
Сэм перестал прокручивать страницу, его пальцы застыли над клавиатурой. Он прильнул к экрану и заморгал.
— А вот и ответ. Взгляни.
Реми оперлась о плечо Сэма и вперила взгляд в экран.
К одной из баклинских работ прилагалось фото автора. С небольшой черно-белой фотографии на них смотрело знакомое лицо: лысая голова, редкая поросль ярко-рыжих волос за ушами и очки в черной оправе.
Томас Баклин был человеком в белом халате из частной лаборатории Бондарука.
Глава 52
Работы Баклина в буквальном смысле пользовались жуткой популярностью. Если верить статистике «JSTOR», с момента первой публикации на них поступило всего два запроса: один от Сэма и Реми, второй от неизвестного пользователя. Впрочем, кому-кому, а уж Фарго этот пользователь был известен, и даже слишком хорошо.
Сэм закачал материалы в свой смартфон, отдал Реми ноутбук, и следующие три часа они провели за чтением, знакомясь с теорией Баклина. Чтобы не влиять раньше времени на мнение друг друга, дочитали до конца и только потом обменялись выводами.