Приехали мы в Лас-Вегас, остановились возле банка. Когда я показал свое золото, человек в окошке кассы малость побледнел, и я понял, что Кэп Раунтри говорил чистую правду. Если когда-нибудь вспыхивала алчность в человеческих глазах, так это был как раз тот случай.
- Где вы взяли это золото, мистер? - спрашивает он, напористо так.
- Мистер, - отвечаю я, - если вы собираетесь его купить, так не задавайте вопросов, а предлагайте цену. А если не собираетесь, так я пойду в какое-нибудь другое место.
Кассир этот был длинный, тощий человек с острыми серыми глазами, в которых вместо зрачков были только черные точки. У него было тонкое лицо и тщательно подстриженные усы.
Он облизнул кончиком языка губы и поднял на меня эти свои глазки.
- Это может...
И замолчал, когда рассмотрел выражение моих глаз. В эту минуту в банке появились Тайрел с Оррином. Оррин по какому-то делу выехал в город раньше нас. Они подошли ко мне.
- Что-нибудь не так, Телл?
- Пока нет, - сказал я.
- О-о, Оррин... - Глаза банкира прыгнули на Тайрела, потом снова на меня. Фамильное сходство было сильное.
- Мне тут предлагают купить кое-какое золото. Это ваш брат?
- Телл, познакомься, это Джон Татхилл.
- Всегда приятно познакомиться с кем-нибудь из семьи Сакеттов, сказал Татхилл, но когда наши глаза встретились, мы оба поняли, что ничего приятного тут вовсе нет. Ни для меня, ни для него.
- Мой брат только что приехал из Монтаны, - небрежно заметил Оррин. Он был там рудокопом.
- Он больше похож на ковбоя.
- А я и был ковбоем, и ещё буду.
Потом мы двинулись по магазинам покупать для меня снаряжение. Как ни старайся, не мог я скрыть, что мне нужна кирка и лопата, бурильный молот и буры. То есть снаряжение для горных работ, это любому было ясно, тут никакими отговорками не отвертеться. Я человек не слишком подозрительный, но от осторожности ещё никто не погибал, и, пока мы колесили по городу, не забывал поглядывать себе за спину.
Через некоторое время Тайрел и Оррин отправились по своим делам, а я уже сам закончил собирать себе снаряжение. Кэпа поблизости видно не было, но ему нянька не требовалась. В свое время Кэпу довелось повидать виды, полазить по горам и речкам. И любой, кто нацеливался на этого старика, нацеливался на большие неприятности.
Спустилась темнота. Я оставил свои покупки в платной конюшне и двинулся вдоль улицы. Остановился, чтобы поглазеть на горы - и заодно бросил взгляд через плечо. Ну и, будьте уверены, заприметил некоего человека. Он за мной крался - ну чистый тебе индеец.
Только он был не индеец, а так, скользкого вида типчик, которому, кажется, делать было нечего, кроме как не спускать с меня глаз. Тут же мне пришло в голову, что это может быть один из Бигелоу, ну, я свернул в переулочек и побрел себе потихоньку.
Должно быть, он испугался, что я от него скроюсь, и ворвался в этот переулок бегом, а я, как боксер, ушел в сторону в тень. Его, видать, застало врасплох мое внезапное исчезновение. Он резко затормозил, слегка оскользнувшись, остановился - вот тут я его и ударил.
Кулаки у меня большие, а руки закалены тяжелой работой. Когда я приложился к его челюсти, бахнуло, как вроде обухом по бревну.
Если кому взбрело в голову ко мне лезть, то мне охота такого человека знать получше, ну, я его прихватил левой рукой за грудки и приволок в салун, где должен был встретиться с моими братьями.
Люди подняли глаза - людям всегда любопытно, если что происходит, - а я тем временем взял его покрепче, поднял одной рукой и посадил на стойку.
- Я ничего не цеплял на крючок, но этот джентльмен утопил мой поплавок, - пояснил я присутствующим. - Кто-нибудь его знает? Он ничего не сделал, просто пытался напасть на меня в переулке.
- Это - Уилл Бойд. Он игрок, картежник.
- Он поставил денежки не на ту карту. Я не люблю, когда за мной шастают по переулкам.
Бойд начал приходить в себя, и когда понял, где он и что с ним, хотел сползти со стойки, только я держал его крепко. Вытащил из ножен на поясе любимую свою арканзасскую зубочистку, которой пользуюсь во всяких разных делах.
- Тебя направили на путь зла, - объяснил я, - а тропа грешника крута и камениста. И сдается мне, что по дурной дорожке направили тебя эти усы.
Он глядел на меня без всякого расположения, и я видел, что этот человек попытается меня убить при первом удобном случае. Похоже, ему надо было научиться многому такому, чему его не выучили, пока он был моложе.
Покачивая острым как бритва ножом, я сказал:
- Бери-ка этот ножик и сбривай себе усы.
Он мне не поверил. Запросто видно было, ну никак он не мог поверить, что такое с ним случилось. Он даже не хотел поверить, ну, так я ему объяснил:
- Ты за мной охотился, - сказал я, - а я человек спокойный, я люблю, чтоб меня не трогали. Тебе нужно что-то на память, чтоб напоминало тебе о недопустимых прорехах в твоем воспитании.
И протянул ему нож, рукояткой вперед, и опять я ясно видел, как в нем шевелится мыслишка, не получится ли этот нож всадить в меня.
- Мистер, и не заставляй меня потерять терпение. А то я тебя накажу.
Он взял у меня нож - осторожненько, потому что уже понял, что сегодня удача не на его стороне, и начал сбривать усы. Они были жесткие, а у него под рукой, как назло, не оказалось ни горячей воды, ни мыла... скажу вам, джентльмены, ему, видать, было больно.
- Когда в следующий раз соберешься нырнуть вслед за человеком в переулок, так ты остановись и подумай.
Я услышал, как хлопнула дверь салуна. У Бойда вспыхнули глаза. Он хотел было заговорить, потом заткнулся. Человек в дверях был Джон Татхилл.
- Эй! - голос его звучал властно. - Что тут происходит?
- Джентльмен сбривает усы, - сказал я. - Он решил, что ему лучше их побрить, чем отказаться. - Я покосился на него и спросил: - А как насчет вас? Вы не хотите побриться, мистер Татхилл?
Его лицо стало розовым, как у младенца, и он сказал:
- Если этот человек сделал что-нибудь противозаконное, так отдайте его под арест.
- Вы бы отправили человека в т ю р ь м у? - спросил я таким тоном, словно был до смерти поражен. - Это ужасно! Вы могли бы посадить своего ближнего в заключение?!
Никто вокруг, похоже, не торопился встать с ним плечом к плечу и получить пулю, а ему это пришлось не по вкусу. Мне показалось, именно он и послал Бойда следить за мной, но доказательств у меня не было.
Бойд брился не очень аккуратно, дергался, порезался разок-другой, и местами его верхняя губа кровоточила.
- Когда он добреется, - сказал я, - он уедет из этого города. И если он когда-нибудь окажется в каком-то другом городе в одно время со мной, так он уедет и оттуда.
К восходу солнца эта история разошлась по всему городку, так я слышал - самого-то меня там не было. Я в это время ехал верхом обратно в Мору вместе с Тайрелом и Кэпом.
Оррин последовал за нами через несколько часов, и когда он въехал во двор на тележке, я укладывал свое снаряжение во вьюки, а Кэп стоял рядышком и наблюдал.
- Если вы не против общества, - сказал Кэп, - то я не против прокатиться по горам. А то у меня уже начинается лихорадка от житья под крышей.
- Со всем удовольствием, - сказал я. - Буду рад вашей компании.
Оррин соскочил с тележки и подошел к нам.
- Кстати, Телл. Там, в Лас-Вегасе, был один человек, все расспрашивал про тебя. Он сказал, что его фамилия - Бигелоу.
V
Мы двинулись вверх по Койот-Крик - Речке Койота - глубокой ночью, когда звезды развесили свои яркие фонари над горами. Кэп ехал впереди, наши шесть вьючных лошадей тянулись за ним, я замыкал колонну. С гор Сангре-де-Кристо тянул холодный ветерок, где-то в долине звал подружку перепел.
Кэп Раунтри - старик с виду мрачный, молчаливый. Но это человек такой породы, что если ты попал в беду, то можешь не смотреть, где он, не сбежал ли, - ты всегда твердо знаешь, что он рядом.