— Ну ладно, ладно, — поморщился Александр Гургенович. — Я не считаю вашу работу неудачной. Аккуратнее только надо впредь! Во всем квартале стекла повышибало.
— Наверняка хотели! — сказал Абашидзе огорченно. — Такие маленькие эти шашки! Один положишь, два положишь — пшик, и все…
— Пшик! — передразнил я Жору. — Таким количеством линкор на дно пустить можно.
— Первый блин заслуживает снисхождения, — назидательно сказал Вартанов и не спеша зашагал к воротам. Мы тронулись вслед за ним.
И вправду, это был первый опыт Жориных громил, раньше они никогда не работали такими методами. Изрядная доза банального тротила, щедро сдобренная экзотическим пока пластиком, превратила «Мерседес-500» в ком сильно оплавленного металла. Сомнительно, чтобы органическая субстанция могла сохраниться в эпицентре такого взрыва.
До взрыва эта самая субстанция представляла собой неких Марка и Бычу — двух местных авторитетов, активно стоящих на позициях, которые еще так недавно защищал безвременно покинувший сей неласковый мир Аркадий Гордон.
Когда мы прибыли в Архангельск, то застали Абашидзе в состоянии крайне взвинченном — так ему надоели бесконечные и бесплодные переговоры с главарями местных группировок. Все они без исключения были весьма молоды, удивительно наглы и, к сожалению, беспредельно тупы. Когда мы только начинали вспахивать это поле, абсолютным хозяином здесь был некий Лым. Этот субъект был, напротив, стар, обходителен и, бесспорно, умен. Но одновременно патологически жаден. Это неприятное свойство характера и не дало Лыму закончить свои дни естественным образом. Правда, тогда Абашидзе сделал все гораздо менее шумно.
Но, как выяснилось позднее, устранение Лыма было ходом тактически неверным. На освободившееся место хлынула орда «засидевшихся в девках» под престарелым авторитетом молодых разбойников. Город и область трясло от непрерывных разборок, пока люди Гордона не навели здесь относительный порядок, используя в качестве опоры несчастных Марка и Бычу. Но мы-то сами полностью потеряли свои, завоеванные с таким трудом позиции.
Вартанов, бегло ознакомившись с ситуацией, принял решение в духе Цезаря — одним ударом разрубить гордиев узел местных противоречий. Он даже не снизошел до того, чтобы хоть раз переброситься словом с партнерами Абашидзе по переговорам.
Надо сказать, что к новым людям, занимавшим все больше командных высот в уголовном мире, он относился с глубочайшим отвращением. Кедров и Абашидзе безоговорочно разделяли эту точку зрения. Я же, поскольку практически не имел опыта общения с авторитетами прежних времен, не мог уловить разницы между патриархами и молодой порослью и специально попросил Кедрова разъяснить мне этот любопытный вопрос.
— У стариков голова работала лучше, — пояснил Станислав. — В тоталитарном режиме много негативных черт, но изворотливости он учит, это точно. Кроме того, существовало раньше четкое деление: большая дорога — бандиту, бизнес — цеховику, по валюте, антиквариату — свои специалисты. Пересекались редко. А сейчас все смешалось. Какой-нибудь расписной — в голове одна извилина, как у ежика, за плечами ПТУ и два срока за хулиганство, а глядишь — контролирует банк или крупную торговлю. Жестокие они не по делу. Раньше таких к серьезным вещам и близко не подпускали.
— А в вашей фирме?
— Ну что ты! Саманов — то же скала, на голову выше всех стоял. Я не знаю ни одного случая, чтобы он пользовался услугами этих — «в законе»…
— А как же Гордон?
— Гордон — совсем другое дело. Пожалуй, он в какой-то степени предтеча этих новых. Но при Саманове он не имел никогда большой самостоятельности — просто исполнитель, хотя и не без способностей. Вообще, в семидесятых — начале восьмидесятых такого понятия не было — «рэкет». Даже мелких цеховиков почти никто не трогал, а уж наша фирма — это вообще монополия, государство в государстве. И производство, и сбыт, и своя армия — все в одних руках. Но главное — производство. Люди, которые могли давать идеи и что-то производить, ценились больше всех. А сейчас кто вылез в первые рады? Бандиты…
— Все верно, — поддакнул Вартанов. — Дерьма на поверхность всплыло много за последние годы. Но далеко не все примитивы, попадаются и подлинные таланты. Взять хотя бы финансовую сферу. Такого элегантного одергивания последних подштанников с наивных соотечественников история России, кажется, не знала.
— Это аморально, — с важным видом сказал Абашидзе. — Аморально и противозаконно!