Я не успел ответить — в дверь постучали.
— Войдите! — крикнул полковник.
Дверь отворилась, и в номер вошел Погосян. Вартанов не удивился, мне показалось, что он ждал возвращения Армена.
— Я нашел его, Александр, — без предисловий сказал Погосян. — Он очень болен и живет в Мудьюге.
— Ты уверен, что это тот самый? — спросил Вартанов.
— Да, да. Это он. Он был начальником Кенийской экспедиции в пятьдесят втором году. Но сейчас у него ничего нет. Абсолютно не осталось никаких материалов. И он боится говорить. С тех пор все боится.
— Занятно, — задумчиво сказал Вартанов. — Единственный живой свидетель. Впрочем, это уже не имеет большого значения. Мне удалось достать нужные документы.
— Ты не хочешь встретиться с ним?
— Нет. Пусть доживает свой век спокойно.
Погосян ушел. Смысл разговора был мне непонятен, и я почувствовал нешуточное раздражение. Вартанов стремительно, прямо на глазах, превращался в какого-то таинственного полубога, но роль послушного жреца при нем была мне не по душе. Видимо уловив мое настроение, он примирительно сказал:
— Не расстраивайтесь. Я вам доверяю, просто времени не хватило все рассказать. Сегодня вечером улетаем в Москву. Там вам все станет ясно.
Глава 31
ИГРА ТЕНЕЙ
— Ну вот, взгляните. — Вартанов положил на стол несколько пухлых папок. — Как я и обещал, у вас появляется возможность достаточно полно представить себе историческую ретроспективу нашего предприятия.
Я зажмурился — полковник включил электричество, и свет яркой люстры неприятно резал глаза. До его приезда я несколько часов просидел в полутемной комнате, глядя на уютно потрескивающие дрова в камине и медленно приканчивая бутылку скверного югославского рома.
Из Архангельска мы, что называется, «привезли» плохую погоду. Целыми днями лил холодный дождь, а ночью старый дом содрогался и скрипел на все лады от резких ударов ветра. По утрам Вартанов уезжал в город, а я оставался на даче один, продирал глаза в двенадцатом часу и, не торопясь, тащился на станцию, где в маленьком магазинчике железнодорожного потребсоюза обнаружились неисчерпаемые запасы югославского пойла. Я покупал пару бутылок и плелся под дождем на дачу по узеньким, раскисшим от дождя улочкам поселка.
Поселок был почти пуст — дачный сезон давно уже завершился, и только в одном доме, стоявшем недалеко от нашего, жила супружеская чета пенсионеров — они регулярно совершали послеобеденный моцион и осуждающе смотрели на мою небритую и слегка опухшую физиономию, когда я попадался им навстречу с очередными бутылками в руках.
Конечно, мне следовало сразу купить дюжину и не смущать ежедневно своим непрезентабельным видом эту пожилую пару, но ром был единственным стимулом, чтобы хоть раз в сутки поработать ногами, иначе я всю эту неделю мог пластом проваляться на осточертевшей даче. Как только мы вернулись в этот оазис тридцатых годов, на меня вдруг навалилась страшная усталость, постепенно перешедшая в тупое безразличие ко всему. Я не задавал Вартанову никаких вопросов, да и виделись мы редко — уезжал он рано, возвращался поздно.
В таком состоянии мне было совсем не трудно не проявлять никакого интереса к его похождениям. Было просто приятно часами сидеть в удобном кресле и, глядя на огонь, глушить зачатки любых мыслительных процессов солидными дозами сорокадвухградусного, резкого, с грубым ароматом напитка.
— Не желаете, Александр Гургенович? — постучал я пустым стаканом по бутылке. — Если потом вволю спать, то голова почти не болит.
Вартанов покосился на посудину, уже опорожненную мной на две трети, и вздохнул.
— Я понимаю, вам нужен отдых…
— Вот я и отдыхаю, — беззлобно сказал я, выливая остатки из бутылки в стакан.
— Послезавтра у вас будет возможность съездить на недельку-другую куда душе угодно, — продолжал полковник.
— Вот как? Махнем туда, где растет сахарный тростник, на мою славную новую родину, — заплетающимся языком пробормотал я. — Ей-богу, в Венесуэле ром значительно лучше, чем в Югославии…
— Вы в состоянии уделить внимание этим документам? — терпеливо спросил Вартанов, похлопывая по своим папкам.
— Что там? Рекламные проспекты фирм ритуальных услуг? — пьяно пошутил я. — Они жаждут новых клиентов?
Вартанов расстроился.
— Я вдвое старше вас, и тоже порядком устал. Но, как видите, не позволяю себе превратиться в такой кисель!
— Браво, — лениво похлопал я в ладоши. — Видна закалка старой школы.
— Ну хорошо же! — сказал полковник сердитым голосом. — Сейчас я приведу вас в чувство.