За высокопарной фразой вполне угадывалось: «Помнишь, что подписывал?» Как же, как же…
За руль белой, ничем внешне не примечательной «Волги» сел молчаливый напарник Уколкина. Машину он вел очень спокойно, как-то по-пенсионерски, но до 54-й больницы мы доехали на удивление быстро. Только на пустынной набережной Архиерейского пруда он слегка притопил, и меня моментально вдавило в спинку заднего сиденья.
— Ну и движок у вас!
Водитель посмотрел на меня в зеркальце, улыбнулся:
— Это ГАЗ-2434. У-образная восьмерка, двести лошадей.
Любит парень свою машину. Тема есть.
Пока Уколкин ходил к больничному начальству, мы хорошо с его коллегой поговорили, почти на «ты» перешли. Версия у них была пока одна. Убийство с целью ограбления. Все забрали, даже часов не было на руке. И моя информация в эту версию укладывалась хорошо. На Севере человек работал, деньги большие получал, подпил в аэрофлотовском буфете со случайными знакомыми, болтовня и сгубила. И то, похвастаться Граф любил. Пассажиров его рейса надо проверять. Впрочем, сам рейс еще будут вычислять.
Откуда он мог лететь? А кто его знает? Мирный, Иркутск, Новосибирск, да хоть Анадырь. Ищите, ребята, ищите. Про Якутск я говорить им не стал. Своя версия уже начинала складываться.
Уколкин пришел с прозекторами, повели нас в морг. Лежит Граф на каталке, закрыт белой простынкой до подбородка. Глаза закрыты, знакомое лицо. Белое, как сама эта простынка. Составили протокол опознания, подписал я его.
— Как его?
— Ножом. Сзади, под левую лопатку. — Уколкин просматривал документы, собираясь укладывать их в кейс.
— Не ножом, нет-с, молодые люди, не ножом! — От невысокого старичка-патологоанатома исходил легкий приятный запах высококачественного спирта.
— Да ведь явно же не пуля? — Уколкин посмотрел на врача с недоумением.
— Холодное оружие, да-с, но не нож. Не хочу предвосхищать результаты экспертизы, но скорее всего это кортик!
— Кортик?
— Кортик, стилет. Четырехгранный клинок, с равными гранями. И не штык — грани явно остро заточены. Сантиметров тридцать длиной. Удар очень точный, я бы сказал, высокопрофессиональный удар.
— Вы судмедэкспертом работали?
— Нет, никогда. А вот часовых снимать приходилось. Полковая разведка, от Киева до Будапешта. Смею вас заверить, молодые люди, такой удар случайно не нанесешь, обучения это дело требует. Направление клинка, сила, скорость — все точно рассчитано. Смысл в чем? Моментальный шок! Ни рукой дернуть, ни крикнуть. Подумать о чем-либо и то не успеешь. И крови снаружи почти нет — внутреннее кровоизлияние. Поэтому и кортик выбран. Я вам говорю: и оружие, и рука профессионала.
— Может быть. — Уколкин пожал плечами. — Экспертиза покажет.
— Увидите, я прав!
— Может быть, может быть. Ну, всем спасибо. До свидания. Сергей Александрович, вас подвезти?
— До Преображенки подбросите?
— Поехали.
Быстро мы обернулись, салон «Волги» еще тепло сохранил.
— Четвертое убийство за две недели на нас повесили! — Уколкин устало откинулся на сиденье.
— Много пахать приходится?
— А то? Сегодня часов до десяти в управлении просидим. С рейсами одними возни сколько будет. Вообще говоря, надежды мало. По трем делам хоть какая-то подвижка есть, а это, похоже, «висяк». Может быть, у вас какие-нибудь соображения есть?
— Да нет, ничего в голову не приходит.
— Вот, вот. Я тоже думаю — случайное ограбление. Не повезло вашему другу.
— Да уж, не повезло.
— Я смотрю, вы не очень расстроены? — внезапно спросил Уколкин с какой-то странной интонацией.
— В жилетку вам рыдать, что ли? — только и нашелся я ответить.
— Ну ладно, извините. Вот мой служебный телефон, если что в голову придет — звоните. Если вы нам понадобитесь, вызовем.
— Всего хорошего.
«Волга» аккуратно отвалила от тротуара, разбрызгивая бурую слякоть, влилась в плотный поток. Красиво этот парень ездит, смотреть приятно. И машина хорошая — будет ли у меня когда-нибудь «Волга»? Странный, однако, вопрос мне Уколкин задал! Огорчен — не огорчен, что ему до моих эмоций? Его дело факты, улики собирать. Или, может быть, другая версия все же есть? И не такие простые они парни, как кажутся на первый взгляд? А, ладно, черт с ними, ничего лишнего я вроде бы не сболтнул, больше слушал.
Экспертиза покажет, конечно, но в то, что Яков Наумович, толстенький, красненький, пьяненький, говорил, я, пожалуй, поверил. Неужели и он сам — вот так, «моментальный шок»? На улице встретишь — никогда не поверишь. Во-первых, явный Наумович, а во-вторых, ну никак на рейнджера не похож. Рукоятку кинжала в пухленьком кулачке представить трудно. Патологоанатом — это что, призвание? Да, любой человек — дебри бесконечные…