— Приветствую, Станислав Михайлович! — Уколкин пожал протянутую Кедровым руку. — С добычей, как я вижу?
Последняя фраза мне очень не понравилась, но, как оказалось, это был простой милицейский юмор. Уколкин вежливо мне кивнул и тоже пожал руку. Поздоровавшись, я показал на его плечо и заметил:
— В следующий раз увижу вас генералом.
— Не исключено, Сергей Александрович, не исключено! — Уколкин с видимым удовольствием коснулся подполковничьего погона. — Ну, прошу, машины ждут.
Нас ожидали две машины — неизменный темносерый БМВ и давно знакомая белая «Волга». Водитель только сменился.
Вскоре мы уже были на Новослободской улице, потом, петляя в каких-то переулках, подъехали к странному дому, очень похожему на сталинские «высотки», только как бы с отрезанной верхней половиной.
В подъезде, среди фикусовых зарослей, возлежал на продавленном диванчике некий мордоворот. Увидев нас, он вскочил, словно подброшенный пружиной. Уколкин небрежным жестом усадил его обратно.
Поднявшись на архаичном лифте на шестой этаж, мы оказались на хорошо освещенной лестничной площадке, куда выходили всего две двери.
Уколкин нажал кнопку звонка. Одна дверь распахнулась, обнаружив подтянутого крепуна в спортивном костюме. Почти одновременно открылась и вторая. За ней так же оказался крепун, правда одетый официально и при галстуке. Спортсмен молча отступил в глубь квартиры, жестом приглашая нас войти.
В сопровождении атлета мы прошли по длинному, полутемному коридору и оказались в большом зале с «фонарем» на три окна. Стоящий возле фонаря человек обернулся. Это был Саманов.
Нет, нельзя сказать, чтобы он сильно походил на изображение на иконе, виденной мной когда-то в горах в старой часовне. Это, конечно, было преувеличением. Никакой бороды, серебристые от седины волосы просто и коротко пострижены. Лицо худое, черты резкие. Воротник белой рубашки распахнулся, открыв загорелую, морщинистую шею. Заметно чувствовался возраст, хотя и сила в этом человеке ощущалась тоже.
Вот только глаза… Глаза действительно были похожи. Взгляд этих светлых, каких-то водянистых глаз пронзил меня насквозь.
— Рад вас видеть, господа. Прошу, присаживайтесь, — раздался резкий, с металлическим оттенком голос.
Мы расселись у небольшого круглого стола, накрытого весьма скромно.
Во время нашего недолгого обеда Саманов завязал непринужденный разговор на абсолютно нейтральные темы. Что-то о политике, об охоте — так, отовсюду ни о чем, на уровне газетного трепа. Я голос подавал редко, больше слушал. Но слушать было, ей-богу, почти нечего.
Когда покончили с кофе и ликерами, Саманов встал, прервав жестом какие-то охотничьи похождения Уколкина.
— Сергей Александрович! Мы вынуждены вас покинуть, дела. Вы останетесь здесь. Располагайтесь как дома. Завтра утром у нас с вами состоится… беседа. А пока отдыхайте.
Слова прозвучали отрывисто и сухо. Приказ. Саманов отвесил мне легкий поклон и быстро вышел. За ним попрощались и остальные. На минуту я остался один, допил кофе. Вошел атлет.
— Позвольте, я покажу вам комнату.
Я позволил.
Комната оказалась небольшой, обстановка — так себе, ничего оригинального. Я включил телевизор и завалился на диван. Страна переживала очередной драматический момент — беспардонная депутатская болтовня навязчиво текла по всем каналам. Когда слушать это стало невмоготу, я поплелся на кухню.
Спортсмен сосредоточенно жарил телячью отбивную. Сходив в столовую и забрав оттуда бутылку ликера, я было попытался разговорить его. Куда там! Малый только жевал, как аллигатор, и на все мои вопросы отвечал односложно и не информативно. От спиртного он отказался.
Бросив попытки вступить в контакт, я походил немного по квартире. Обстановка заставляла предполагать, что Саманов по натуре аскетичен — никаких особенных изысков, более того, почти пусто. Квартира была свежеотремонтированной и чистой, но ничего не говорило в ней о пристрастиях хозяина. Одна из пяти комнат была заперта, замок был кодовый — шесть кнопок с цифрами. А может быть, это и не Саманова вовсе квартира? На этот вопрос мой чемпион только пожал плечами. Поговорили…
Я залег в своей комнатенке и отрубился под очередной призыв хитрого грека из телевизора кого-то там поддержать.