Карандаш в руке Саманова осторожно коснулся кружка на карте Якутии.
— Да, радистом в геологии.
— Правильно. В силу своего мелкого служебного положения вы не могли иметь никакой серьезной информации об этом районе в целом и о характеристиках алмазных приисков в частности. Я имею в виду данные, представляющие серьезный коммерческий интерес.
Однако за продолжительное время своего пребывания в этом алмазодобывающем регионе вы нахватались различных слухов, нелепых версий, а иногда и фактов, очень похожих на настоящие. Потом вы покинули этот район и почти забыли о нем. До 198… года.
«Так вот он куда гнет! — подумал я. — Откуда же ему известно?»
— Известно, Сергей Александрович, известно, — буквально прочитал мои мысли Саманов. — Очень много усилий потратили мои люди, чтобы собрать подробности о вашем так называемом репортаже. Подробности эти, надо сказать, сильный эффект производят. Я продолжу, и если ошибусь в деталях, прошу поправить.
Итак, в 198… году, когда, образно выражаясь, гнет большевизма стал спадать, вам захотелось подзаработать. Основания у вас некоторые были, и рынок вы определили правильно. Информация! У вас же был опыт похождений в таких местах, куда не только иностранный журналист, а и свой брат — советский борзописец никогда не заглядывал. Только вот информации-то серьезной у вас и не было.
Всякие там записки охотника за валюту не продать — вы не Тургенев. И тут в вашей странной голове родилась удивительная идея! Я не буду углубляться в подробности, тем более что они вам самому хорошо известны, перейду сразу к сути. Так вот, вы вышли на контакт с представителем итальянского корпункта в Москве, некой госпожой …, работающей в интересах еженедельника «Эспрессо». Контакт этот, надо сказать, был для вас весьма опасен, так как в то время вы являлись сотрудником режимного учреждения и давали соответствующую подписку. Вы предложили указанной госпоже купить у вас информацию о вторых по величине в мире алмазных приисках.
Она, естественно, отнеслась к вам очень настороженно. Ваша персона была абсолютно неизвестна в этих кругах. Вы могли оказаться либо шарлатаном, либо провокатором КГБ. И она потребовала доказательств. И вот тут вы предприняли довольно дерзкий шаг.
В январе 198… года вы, используя связи своего нынешнего компаньона Соколова, вылетели в город Мирный и сумели сделать там серию действительно впечатляющих фотографий. Я их видел и, поверьте, оценил.
Конечно, ничего секретного в самих снимках не было. Но была великолепная панорама самого большого карьера — трубки Мира, были съемки алмазообогатительных комбинатов, этаких гигантов из сверкающего металла, а на их фоне полуразвалившиеся бараки — обиталище людей, всю жизнь ходящих по миллиардам долларов! В тот год для западной прессы это был очень лакомый кусочек. Кстати, дорого продали? Я не знаю точной цифры вашего гонорара.
— Примерно две тысячи долларов. Но не наличными. Они мне дали видеокамеру.
— Ну вот видите! По курсу того года — двадцать тысяч рублей! При рыжковских-то ценах! Это ведь две госпремии. Хорошо сработали.
— Ну и что здесь вас так интересует? Все это дела давно минувших дней.
— Э, нет, голубчик! Если бы вы продали просто эти снимки, то дело бы на том и закончилось. Но вы же всучили им сорок страниц машинописного текста с вашими, пардон, измышлениями. Вы же такую пулю отлили! Я, кстати, спросить очень хочу, а зачем, собственно, вы эту дезу стряпали. Из каких побуждений?
— Да это была просто шутка! Чтобы несколько оживить снимки.
— Шутка?! — Саманов посмотрел на меня как на редкий экспонат кунсткамеры. С некоторым даже восхищением и испугом одновременно. — Вы хоть догадываетесь о цене этой шутки?
— Две тысячи…
— Да, Сергей Александрович, я, видимо, прав — вы, так сказать, кристалл, требующий огранки. У вас хватает фантазии слепить потрясающую утку, хватает наглости ее поджарить и продать, но последствия вы прогнозировать не в состоянии.
— Да какие могли быть последствия?
— А последствия были такие. Ваш «репортаж» не был опубликован. Он даже не попал в «Эспрессо», а попал он совсем в другие руки…
То, что дальше рассказал мне Саманов, выглядело фантастично, но подробности, мелкие детали, излагаемые в неспешной манере четким, с металлом голосом, не оставляли сомнений…
— Таким образом, — закончил Саманов рассказ о неизвестной мне судьбе моего репортажа, — ваше предположение, что СССР с тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года вылез на мировой теневой рынок необработанных алмазов и взял под контроль значительный его сектор, частично оправдалось. А выдуманные вами цифры по уровню добычи и о проценте содержания кристаллов в породе оказались весьма близкими к истине. Как и сведения о числе разведанных, но законсервированных трубок. Потом обязательно посвятите меня в ход ваших рассуждений.