- Это твой дом, старик?! У вас внутри есть женщины, которые прячутся в своих постелях, пока вы их защищаете?! Мои люди вытащат их и трахнут их всех здесь, у вас на глазах, в качестве платы за ваше сопротивление! И вы будете наблюдать. Он сделал знак окружавшим его мужчинам, приглашая их пройти вперед, и они ворвались в дом, грохоча сапогами по доскам над головой мальчика, таща его мать и сестер, кричащих от ужаса, вниз по ступенькам. Их предводитель злорадствовал над поверженным фермером, держа его голову поднятой, все еще с мечом у горла, и заставляя его смотреть, как с тел его женщин срывают ночную одежду и волокут по земле. Каждую из их жертв удерживали двое мужчин, в то время как их товарищи быстро садились на них верхом, энергично вонзаясь в их беспомощные тела с торжествующими ухмылками и криками удовольствия. Глядя через узкое окно на искаженное страданием лицо своего отца, когда перед ним разыгрывалось разрушение и осквернение его семьи, Мус понял, что смотрит прямо в глаза своему сыну. Подняв руку с земли, солдат-ветеран схватил руку своего похитителя с мечом, отводя лезвие от своего горла на достаточное время, чтобы выкрикнуть последний приказ единственному члену своей семьи, который не попал в руки врага.
‘ Беги, мальчик! Беги, и продолжай бежать!’
Его похититель ослабил хватку на его волосах и снова ударил его по голове, затем полоснул лезвием меча по горлу, оттолкнув умирающего мужчину от себя и долгое мгновение пристально глядя в окаменевшее лицо ребенка. Он выкрикивал приказы своим людям, в то время как фермер корчился в предсмертных муках у его ног, указывая на дом. Двое из них побежали к ступенькам, и с дрожью страха Мус понял, что у него осталось мало времени до того, как его убежище будет раскрыто и его постигнет та же участь, что и его братьев. Вокруг дома горели другие жилища, и несколько оставшихся фермеров были безжалостно убиты, в то время как их женщины подвергались жестокому насилию со стороны алчных группировок, которые выволакивали их из своих домов. Придя в себя, когда на ступеньках над его головой прогремели шаги, он выпрыгнул из соломенного кокона, промчался по твердому земляному полу и юркнул в дыру в деревянной задней стене, которой он долгое время пользовался, чтобы скрыться от внимания своих старших братьев. Теперь, когда он был уже не таким ребенком, как в те счастливые дни, это было тесновато, и ему пришлось просунуть одно плечо в отверстие, прежде чем извернуться, чтобы просунуть другое в щель, сильно поцарапав при этом плоть. Он выволок себя из дома, просунул одну ногу в дыру и собрался с силами, чтобы вскочить на ноги, но позади него раздался крик, и чья-то рука схватила его за ботинок, и Мус понял, что его невидимому преследователю нужно было только схватить его за ногу, чтобы протащить обратно через дыру. Отчаянно сопротивляясь, он вытащил ногу из грубого ботинка, который неделю назад унаследовал от младшего из своих братьев, все еще слишком большого, чтобы плотно сидеть на ноге. Он отполз на четвереньках, а затем, пошатываясь, поднялся на ноги и изо всех сил побежал к деревьям, находившимся в пятидесяти шагах от огорода его матери, и сбросил другой ботинок, когда бежал к лесному убежищу. Старое дерево, подпиравшее одну сторону дома, было объято пламенем, и в зловещем свете его горения Мус оглянулся и увидел высокого воина, указывающего на него, выкрикивающего приказ окружавшим его людям.