В его кабинете преобладали белые и холодно-голубые тона, воздух благодаря кондиционеру был исключительно чистым и прохладным. Тихо жужжал магнитофон, голос Манфреда был четким и лишенным эмоций, а часть его сознания была занята магическими трюками с цифрами и деньгами, результатами проделанной работы и прогнозами на будущее – трехмерной структурой переменных величин, сложить которую подвластно только гениальному мозгу. Но под оболочкой внешнего спокойствия и беспристрастности чувствовались едва сдерживаемое нетерпение, ожидание чего-то. Внешне это проявлялось лишь в нежном, почти нарциссическом поглаживании внутренней поверхности бедра ладонью.
За несколько минут до полудня зазвонил прямой незарегистрированный телефон на столе, и рука его замерла на бедре. Только один человек мог позвонить сюда, только один человек знал этот номер. Несколько секунд Манфред не шевелился, оттягивал момент, затем выключил магнитофон и снял трубку.
– Доктор Манфред Стайнер, – представился он.
– Наш человек уже назначен? – спросил голос в трубке.
– Еще нет, Эндрю.
Тишина в трубке, лишь легкое потрескивание и угрожающая тишина.
– Для беспокойства нет причин. Обычная задержка, а не полная неудача.
– Задержка насколько?
– На два дня, в крайнем случае – до конца недели.
– Будете в Париже на следующей неделе?
– Да. – Манфред был советником правительственной делегации на переговорах с Францией о ценах на золото.
– Встретитесь с ним там. Будет лучше, если вы к тому времени выполните свои обязательства. Понимаете?
– Понимаю, Эндрю.
Разговор был закончен. Манфред почувствовал, что звонивший вот-вот повесит трубку, и воскликнул:
– Эндрю!
– Да?
– Вы не спросите его, могу ли я… – тон его слегка изменился, появились умоляющие нотки, – могу ли я играть сегодня?
– Подождите.
Прошло несколько минут, потом в трубке раздался тот же голос:
– Да, вы можете играть. Саймон проинформирует вас о пределах ставок.
– Спасибо, передайте ему мою благодарность.
Манфред и не пытался скрыть облегчения и восторга. Горящим взглядом он смотрел на противоположную холодно-голубую стенку, и даже стекла его очков сверкали.
26
В роскошно обставленной комнате их было пятеро. Один, самый молодой, несомненно, был слугой и следил за исполнением причуд и желаний остальных. Из четверых оставшихся один, так же несомненно, являлся хозяином. Внимание всех было обращено на него. Он был грузен, но не слишком, жировая прослойка свидетельствовала скорее о хорошей жизни, чем об обжорстве. Сейчас он говорил, обращаясь к своим гостям:
– Вы выразили сомнения относительно надежности человека, служащего инструментом в нашем грядущем предприятии. Я договорился о маленьком представлении, которое, как я надеюсь, продемонстрирует вам всю беспочвенность опасений. Это и является причиной, по которой Эндрю пригласил вас сюда сегодня.
Хозяин повернулся к слуге:
– Эндрю, надеюсь, тебе не составит труда подождать, когда придет доктор Стайнер, попросить Саймона указать ему место за столом и сообщить об этом нам. – Он отдавал приказание вежливо и с достоинством, как человек, привыкший повелевать. – Господа, позвольте предложить вам что-нибудь выпить, чтобы скрасить ожидание.
Разговор, завязавшийся между ними, свидетельствовал о хорошей информированности каждого. Предметом же его было богатство. Богатство, выраженное полезными ископаемыми, промышленными предприятиями, продуктами земли и моря: нефтью, сталью, рыбой, зерном и… золотом.
О высоком положении этих людей в обществе свидетельствовали их дорогие костюмы, камни, поблескивающие на пальцах, уверенные, не терпящие возражений голоса, небрежное упоминание в разговоре высокопоставленного чиновника.
– Сэр, – прервал их беседу Эндрю, – он пришел.
– Спасибо, мой мальчик. – Хозяин поднялся. – Прошу вас следовать за мной, господа.
Он пересек комнату и отдернул пурпурно-золотую штору. За ней гости увидели окно.
Все четверо подошли поближе и принялись рассматривать комнату за стеклом. Это был зал фешенебельного игорного дома. Мужчины и женщины сидели за столом для игры в «баккара» и совершенно не обращали внимания на окно над их головами.