— Странно тут, — медленно проговорил Вертодуб, оглядываясь по сторонам, — ровно бы простая деревенька, а что-то боязно.
— Будто в стане врага, — кивнул Андрей, — жутковато, да делать нечего. Надобно выспросить у кого-нибудь, как к царю Еремиру на поклон явиться.
— Надо, — согласился Вертодуб. — Пойдем, что ли, в гости к кому зайдем?
Но заходить ни к кому не понадобилось, потому что молодцам навстречу вышел из небольшой избушки статный мужичина, ростом чуть пониже Вертодуба, но вдвое шире его в плечах. Был незнакомец чрезвычайно бледен, темные глаза мутны и невыразительны. Одет он был в кафтан из порыжевшего сукна, на голове торчала старая потрепанная шапка.
Стрелок счел необходимым поклониться:
— Здравствуй, добрый человек.
— И тебе здравствуй, — глухо ответствовал незнакомец, чему-то усмехаясь. — Вы кто такие будете?
Молодцы назвались. Человек хмыкнул, почесал шею и неохотно проговорил:
— Я Стогор прозываюсь. Зачем пожаловали?
Андрей только рот открыл — дескать, к царю Еремиру пожаловали, как Витомысл его перебил:
— Стогор?! Стогор Сизокрыл?
— Он самый, — кивнул мужик.
— А ты разве не… того? — осторожно спросил Витомысл, на всякий случай отойдя на шаг назад. — Не этого?..
— Ну и что с того? — пожал плечами Стогор. — Мы тут все такие.
— Кто все? — удивился Славята, но Вертодуб тут же наступил ему на ногу, и парень замолчал.
— Так зачем пожаловали? — еще раз поинтересовался Стогор.
Тут наконец опомнился Вертодуб:
— Мы, добрый человек, из царства Золотого прибыли к царю вашему Еремиру на поклон да за советом. Не подскажешь ли, где дворец царский?
— Подскажу, — хмыкнул Стогор, — только отчего же дворец? Так, изба… Побогаче, конечно, чем у остальных, да только и не терем расписной. Пойдемте…
И Стогор Сизокрыл повел гостей острова прямиком к царю Еремиру.
И в самом деле, жил владыка острова вовсе не во дворце, а в просторной избе. Прежде чем пройти к самому царю, молодцам пришлось миновать троих дюжих охранников, каждый из которых записал имена гостей в толстую книгу, обтянутую красной кожей. Наконец гостей пропустили к самому владыке, да только не всех сразу, а по очереди. Первым выпало идти Андрею.
Странным показался стрелку владыка Еремир — уж больно прост для могучего государя. Плечист, но невысок, лицо какое-то невыразительное — светло-серые глаза, бесцветные брови, рыжеватая бородка. Не за что зацепиться взглядом, даже родинок и тех не было. И одет государь был как-то неважнецки: кафтан самого простого сукна, домотканая рубаха да старые сапоги из свиной кожи. Впрочем, долго рассматривать стрелок его не стал, подумал-подумал да и повалился Еремиру в ноги.
— Не вели казнить, государь-батюшка!
Еремир поморщился, с неприязнью глядя на странного гостя. В том, что распластанный на ковре перед троном хлопец был человеком пришлым, владыка и не сомневался, всех жителей острова он знал в лицо. Кроме того, всем его подданным было прекрасно известно, что государь терпеть не может церемоний. Впрочем, это все мелочи, думалось царю, главное не то, как кто себя ведет, а то, как он поступает. Говорят, что в каждых землях свои порядки, кое-где и вовсе по здешним меркам непристойные. А вдруг гость из какого-нибудь эдакого царства, где и вовсе булыжники едят, песком умываются? Всякое бывает на свете.
— Сам откуда, добрый молодец?
— Из Золотого царства, — ответствовал стрелок, не поднимаясь с колен.
— Встань, — приказал Еремир. — Дело у тебя какое?
Андрей шустро вскочил на ноги, отряхнул штаны и неспешно заговорил:
— Приключилась у нас, царь-батюшка, вот какая беда…
Долго и обстоятельно рассказывал стрелок царю Еремиру обо всем, что произошло в Золотом царстве и окрест, о том, как необходима царю Кусману помощь владыки острова Ладень. Царь слушал не перебивая, кивал согласно, хмурился. Наконец Андрей закончил и выдохнул:
— Ну что скажешь, государь? Поможешь али нет?
— Да как тебе сказать, сынок, — задумчиво проговорил Еремир, — дело-то не шуточное. Слыхал я про царство Полынное, давно еще слыхал, да вот только по силам ли с самим царем Огнем тягаться?
— По силам, батюшка, — уверенно сказал Андрей. — Ежели великие да могучие заселили остров твой воинами славными, давно в бою павшими, неужто нам, смертным, с ними спорить?
— Верно говоришь, — улыбнулся царь, — давно я сего часа поджидал, а только как ни готовился, все не думал, что все так скоро произойдет. А впрочем, что лишний раз говорить: зови давай товарищей своих, поговорить с ними надобно. Сам пока отдохни с дороги, сейчас дочь свою покличу, чтобы тебя почивать отвела. Зелинега!