Действительно вскоре из-под арки ворот появились офицеры верхом на лошадях, повозки, груженные боеприпасами и продовольствием, а также взвод пехотинцев. По булыжной мостовой громко цокали копыта лошадей, громыхали колеса подвод и стучали подошвы кованых солдатских сапог. Габриэль и Гастон пристроились в арьергарде отряда и сразу же заметили, что кроме них здесь были и другие попутчики. Рядом с ними скакали два всадника, один из которых был священником, а другой — безутешным отцом, направлявшимся в расположение войск за телом своего сына-барабанщика. А сзади быстрым шагом шли два приятеля-маркитанта, оба сильно выпившие, но крепко державшиеся на ногах и несшие на плечах свой товар для солдат действующей армии.
По мере продвижения по улицам города к ним пристроилась также группа проституток, обычно сопровождавших каждый военный отряд. Среди женщин была одна крикливая особа, не первый раз уже отправляющаяся на передовую в поисках своего сбежавшего мужа, записавшегося добровольцем в армию и отправленного для прохождения службы в Испанию. Габриэль искренне сочувствовала этому несчастному мужчине, поскольку женщина, на ее взгляд, была настоящей мегерой. Когда уже рассвело, отряд вышел на площадь Беллекур, окруженную высокими каменными зданиями, крыши которых золотились в первых лучах солнца. Городские холмы тоже были освещены неярким утренним солнцем.
На ночь отряд остановился в лесу, разбив лагерь под прикрытием деревьев, поскольку на равнине дул сильный ветер. Габриэль завернулась в теплое одеяло и сладко заснула, несмотря на то, что постелью ей служила жесткая земля. Утром она умылась в холодном ручье, протекавшем рядом с лагерем; ее не пугали неудобства, она была готова к ним.
Габриэль оделась в дорогу тепло и практично, хотя модным ее наряд назвать было никак нельзя. Она надела короткое, немаркое платье для верховой езды и теплые гамаши, согревавшие ноги. На голове у нее была черная шляпа с невысокой тульей и широкими полями, защищавшими лицо от дождя, а на плечи Габриэль накинула водонепроницаемый плащ, Гастон тоже подобрал себе в дорогу удобный костюм, состоявший из мягкой кожаной куртки, теплых брюк и пальто на шнуровке, которую в случае необходимости можно было быстро распустить, на голове у него была поношенная шляпа ржавого цвета, которую Гастон надвинул глубоко на лоб. И хотя он имел молодцеватый вид, Габриэль надеялась, что их примут за чету мирных крестьян. Она разрешила Гастону во время путешествия называть ее своей женой, чтобы отбить охоту у солдат приставать к ней со своими домогательствами.
Вскоре Габриэль уже перезнакомилась и подружилась со всеми участниками похода. Когда отряд вступил на территорию Испании, чувство опасности еще больше сблизило всех путешественников, солдаты шли с мушкетами наготове, поскольку в любую минуту можно было ожидать внезапного нападения противника. Вскоре отец погибшего барабанщика вынужден был отстать от отряда, его лошадь повредила ногу. Священник обещал ему навести справки о сыне, и Габриэль видела, как оба они встали на покрытой коркой льда дороге на колени и вознесли молитву небу. У женщин не было сил продвигаться дальше пешком, и они пошли на хитрость. После каждого привала, дождавшись, когда офицеры сядут на своих верховых лошадей и займут место во главе колонны, они быстро залезали на повозки, причем им приходилось очень крепко держаться, так как на тряской разбитой дороге можно было легко упасть с телеги.
Но когда путешественники достигли горного перевала, стало трудно всем — и людям, и лошадям. Метель застилала взор, и невозможно было рассмотреть, что происходит в двух шагах впереди тебя. От мороза морды лошадей индевели, а ноздри покрывались коркой льда, людям грозили обморожения, особенно страдали носы и уши. Колеса телег постоянно проваливались в сугробы, и их необходимо было вытаскивать из глубокого снега. Один из маркитантов уронил в пропасть свою поклажу и чуть не отправился вслед за ней, но его приятель в последний момент схватил его и тем самым спас ему жизнь. Но спасенный даже не поблагодарил своего благодетеля, а как будто обиделся на него за то, что он не спас и его товар, упавший в пропасть. Оба приятеля дулись друг на друга еще в течение нескольких дней, поскольку один маркитант — тот, который потерял свой товар, — черной завистью заведовал другому.
На шестые сутки отряд спустился в предгорья, здесь было теплее, и хотя холод сковал землю, снега не было видно. Продвигаться вперед стало легче, повозки весело катились, временами подпрыгивая на каменистой неровной дороге. Путешественники не ожидали, что в северной и центральной Испании будет свирепствовать такой лютый холод, причем ослабления мороза не предвиделось.