Увидев возвращающегося Гастона, Габриэль с облегчением вздохнула. Но как он и опасался, она категорически отказалась возвращаться в Саламанку.
— Я проделала весь этот путь не для того, чтобы кот так повернуться и вновь уехать, не увидев Сьюдад Родриго! Николя находится там. И нас разделяет теперь всего лишь несколько миль. Если я упущу эту возможность встретиться с ним, то вынуждена буду ждать целый год, поскольку до следующей зимы не узнаю его точного местонахождения. Меня не волнует Веллингтон со всеми его британцами. Я доберусь до Николя, чего бы это мне ни стоило.
— Я знал, что вы именно это и скажете, — спокойно отозвался Гастон. — А теперь вам лучше поспать. Мы можем быть уверены, что враги не потревожат нас, их колонна движется совсем в другом направлении. Перед ними поставлена совершенно конкретная боевая задача.
Оба они улеглись и тут же крепко заснули, устав от треволнений этого дня и ночи. На рассвете начался штурм редута. Гастон и Габриэль проснулись и начали собираться; Габриэль, расчесав волосы, заколола их, а Гастон вскипятил воду для кофе на костре и нарезал хлеб. Габриэль замерла, не опуская рук, которыми поправляла волосы, когда послышались звуки далеких выстрелов.
— Будем надеяться, что редут выстоит, — сказала она.
Примерно через двадцать минут шум боя стих, и установилась жуткая тишина. Позавтракав, они затоптали огонь в костре и, сев на лошадей, поскакали через лес к открытому месту, откуда, как на ладони, были видны укрепления, залитые солнечным светом. Гастон посмотрел в свою подзорную трубу и со вздохом передал ее Габриэль. Внезапный штурм редута принес британцам успех. Алые мундиры мелькали у стен укрепления, их колонна, словно цепочка муравьев, входила в ворота, в холодном воздухе над полем боя висел дым от мушкетных выстрелов.
— Редут пал, — мрачно констатировал Гастон. — Теперь они наверняка намерены штурмовать крепость Сьюдад Родриго. Весь мой боевой опыт подсказывает, что я должен увести вас как можно дальше отсюда.
— Только попробуй! — и она, подстегнув лошадь, галопом понеслась вниз по косогору в развевающемся на ветру плаще. Гастон последовал за ней, ведя за собой вьючную лошадь., Если бы он не был уверен в том, что крепость Сьюдад Родриго выдержит любой штурм, он просто связал бы Габриэль и увез ее силой в Саламанку. Но Гастон знал, что эту крепость будут удерживать любой ценой. Сам бы он тоже мог участвовать в защите этого укрепления или хоть чем-то помочь ее защитникам, как недавно помог солдатам, сопровождавшим обоз, отбить атаку испанских партизан. Все будет зависеть от того, где окажутся он и Габриэль в тот момент, когда британцы, окрыленные успехом, пойдут на штурм крепости.
Гастон и Габриэль свернули с дороги, поскольку опасались быть замеченными неприятелем, и поскакали по пересеченной местности, продвигаясь довольно медленно. Однако до крепости им было не суждено добраться. Путь всадникам преградил еще один британский отряд, который подошел вплотную к юроду и приготовился атаковать его предместье. Габриэль и Гастону еще повезло, что они на всем скаку не въехали в расположение противника. Только они поднялись на гребень холма, как сразу же внизу у его подножия увидели скопление вооруженных людей, пушки и командиров, разъезжающих верхом вдоль цепей солдат, готовых идти на штурм.
Габриэль, намеревавшаяся промчаться стрелой последний участок пути до крепостных ворот, остановила свою лошадь, потрясенная открывшимся ей зрелищем.
— Мы не сможем добраться туда! — воскликнула она в отчаянии. — Нам надо найти другой путь.
Держась от врага на значительном расстоянии, Гастон и Габриэль объехали город, который, оказалось, был окружен плотным кольцом неприятеля, пешими и конными воинами. Гастон догадался, что остальные редуты тоже пали, и это позволило Веллингтону подтянуть к городу значительные силы. Должно быть, сам полководец находился сейчас где-нибудь на командном пункте, расположенном на возвышенности, и руководил ходом боевой операции. Как опытный военный Гастон не мог не восхищаться полководческим талантом Веллингтона, выбравшего правильную стратегию и предпринявшего внезапный штурм. Но как французу ему были ненавистны воля и мужество этого выдающегося военачальника.
Как и предполагал Гастон, цепь вражеских воинов, окружавших город, не была сплошной, в ней имелись большие бреши. В подзорную трубу он увидел, что возле реки Агуэды не было отрядов неприятеля, у моста через реку стоял французский пост. Необходимо было воспользоваться этим и переправиться на другой берег. Теперь уже Гастон не боялся, что его примут за лазутчика или испанского партизана, и во весь опор помчался к реке, привязав к дулу своего мушкета одолженный у Габриэль белый носовой платок. Напрягая последние силы, лошади Гастона и Габриэль летели стремительным галопом прямо на французский пост. Когда они приблизились к караульным, те приказали остановиться и назвать себя.