Солдаты разгоняли толпу, поспешно расчищая проезжую часть улицы.
— Посторонись! Войска идут! Прочь с дороги! Все защитники возвращаются в крепость!
Гастон прижался к входной двери одного из близлежащих домов и выглянул из своего укрытия на дорогу, ведущую от ворот, по которой двигались сейчас сплошным потоком пешие, конные, орудия на лафетах и фуры с ранеными. Все полки были перепутаны, и потому в толпе солдат мелькали разноцветные плюмажи, мундиры разных расцветок, в которые были одеты представители различных родов войск, сбившиеся сейчас вместе и отступавшие в одной общей колонне. Гастон увидел группу конных егерей, некоторые из них были ранены, но держались в седле. Дево среди них не было. И хотя Гастон подождал еще какое-то время, внимательно разглядывая каждого кавалериста, ему так и не удалось увидеть еще хотя бы одного конного егеря. Он решил разузнать, что случилось с эскадроном. Некоторые из проходивших мимо солдат ответили на его вопросы, и он понял, что в ходе боя британцев окружили, но те прорвали кольцо и перешли к решительным действиям. Отрывочные сведения, полученные им из уст усталых солдат, складывались в неутешительную картину. Надеясь, что один из егерей, увиденных им сегодня, был все же Николя Дево, Гастон отправился дальше, чтобы разузнать подробности происшедшего.
Для Габриэль часы ожидания тянулись бесконечно медленно. Заслышав шаги на лестнице, она тут же выглядывала в коридор и каждый раз испытывала разочарование. Наконец, она услышала тяжелую поступь Гастона и бросилась к двери.
— Николя вернулся? — воскликнула она, не в силах больше пребывать в состоянии неизвестности.
Гастон молча взглянул на нее. Она выглядела прекрасной и посвежевшей после купания, в ее пушистые, только что вымытые волосы была вплетена розовая лента, которую она хранила, наверное, для этого случая, поскольку Гастон раньше никогда не видел ее. Габриэль берегла эту ленточку для того, чтобы встретить в ней своего любимого, и теперь он, Гастон, должен был разрушить ее надежды. У него не было выхода, он не знал, как смягчить удар, который должен был нанести ей. Откашлявшись, Гастон ответил на ее вопрос:
— Капитан Дево взят в плен.
Габриэль вскрикнула и, залившись слезами, прислонилась спиной к косяку, будто от охватившего ее отчаяния у нее иссякли силы. Закрыв лицо руками, она громко зарыдала.
Два дня артиллерия крепости обстреливала британские позиции, отвечавшие мощным огнем, помогая обороняться защитникам еще не захваченных неприятелем укреплений. Едкий дым плыл над городом, не умолкая, грохотала канонада. Опасаясь за жизнь Габриэль, Гастон нашел другую комнату подальше от городских стен, в одной из жалких лачуг на окраине города, затерянной среди других зданий, стоявших на этой улице. Габриэль молча переносила свое горе, не жалуясь на судьбу. Они спали на полу бок о бок, завернувшись каждый в свое одеяло, как делали это во время путешествия. Гастон оставил лошадей в конюшне гостиницы у городских стен, поскольку рядом с их новым жильем не было ни одной конюшни. Каждый день он ходил кормить и поить их. Утром на третий день осады всю местность заволокло густым туманом, поднявшимся с реки Агуэда. Британские позиции исчезли за непроглядной пеленой, сама крепость тоже была скрыта в тумане от глаз неприятеля. В этот день стояла, мирная тишина, приятная не только для слуха обывателей, но и для усталых солдат. Гастон, облазивший уже за это время весь город, продолжил знакомство с улицами и укромными уголками. Он всегда, попав в затруднительное положение, пользовался каждой минутой для того, чтобы приобрести необходимые знания обстановки, которые в нужный момент могли помочь найти выход из этого затруднительного положения.
Габриэль коротала время за рукоделием, она сшила себе нижнее белье из ткани, купленной для нее Гастоном. Он сделал свою покупку вовремя, потому что как только ворота крепости закрылись и город оказался в осаде, цены на товары первой необходимости сразу же подскочили. Сидя за рукодельем, Габриэль думала об Андрэ, которого она оставила на попечение тетки, об Элен, о Доме Рошей и, конечно, о Николя.
— Егерей окружили британцы, — сообщил ей три дня назад Гастон, когда она немного пришла в себя от потрясения. — Удалось уйти очень немногим. Вы были совершенно правы, когда говорили, что Николя уцелеет на этой войне. Для него война закончилась. Его отправят в Англию, и он останется там до тех пор, пока Император не заключит мир с правительством короля Георга III.