Хрустов вскочил — в рассветной тьме его задел рукавом, одеваясь, Серега Никонов. Перед плотиной стремительно взбухал Зинтат. И нужно было ехать — вставать плечом к плечу перед этим синим чудовищем. Смысл жизни обретал зримые очертания — вне философии, вне любви, вне полудетских слабостей. Только бетон. Только железо. Только вода.
Люди каждый день должны были верить во что-то одно. Иначе они не могли. Жить лишь согласно знаниям не умели — это СССР, не какая-нибудь буржуинская страна….
(Нет нескольких страниц.)
…Позже не раз нам всем вспомнится, как погиб ночью дядя Ваня Климов… кстати, почему ночью? Разве не хватало дня, чтобы спускать под лед водолазов? Да потому, что нет разницы, днем или ночью, на глубине десяти метров освещенность все равно в четыре раза меньше, а на глубине тридцать, куда сошел Климов, и вовсе мрак… а к этому добавьте — рядом угрюмая стена плотины… Конечно, сверху светили два прожектора, да у него у самого был мощный фонарь, обернутый в пленку. Специального светильника для водолазов не нашлось.
Зато для следующих смельчаков Саша Клементьев привез из Иркутска специальный перфоратор, отбойный молоток, каким под водой долбят камень — все его электрические контакты залиты чем-то вроде смолы, током не ударит, не убьет. Но перфоратор оказался пока ни к чему… да и можно ли крохотиной иголкой подвинуть пирамиду Хеопса, как выразится позже Хрустов…
Дядя Ваня лежал в гробу маленький, седенький, с синим лицом и синими руками поверх одеяла. На него напялили костюм из черной шерсти, купленый недавно им к Новому году, так Иван Петрович и не походил в нем никуда — разве что пару раз на танцующих глянуть в клубе-бараке, музыку послушать. Очень любил «Брызги шампанского». Ему на прощание трое местных музыкантов из клуба (скрипач, трубач и гармонист) сыграли эти «Брызги» вперемешку с унылым, ужасным траурным маршем Шопена.
— Там-та-та-там…
Васильев и Титов постояли пасмурно у выхода из общежития, где на табуретках стоял сколоченный бригадой гроб, и удалились. Туровский произнес путаную речь, что не углядел… нельзя было Климова без врачебного досмотра спускать в воду… Саша Иннокентьев тихо сказал, что Иван Петрович был крепок, но не рассчитал сил. И что не надо сваливать вину на него, на Сашу Иннокентьева. Или он это сказал уже потом, когда поминали, водку пили? Валера, помнится, вскочил, бледный, нос как раздавленная груша: я, я виноват… К этому дню он был уже не начальник штаба, сам вернулся в общежитие, прихватив свою постель, книги в рюкзаке, электрический чайник и стаканы, купленные на свои деньги.
Когда Серега Никонов вышел на работу, у него было такое ощущение, что отныне он круглый сирота. Он написал слезное письмо матери — она ответила открыткой, пожелав, чтобы он стал человеком. Тогда Сергей сочинил заявление, просясь под лед — он должен понять, увидеть всё, что видел Иван Петрович. Но с ним в штабе стройки, где теперь сидел пугливый белобрысый Помешалов, и разговаривать не стали.
А Сергей днем и ночью продолжал думать о Климове. Почему, почему ему не делали искусственное дыхание? Почему не пытались оживить электрошоком? Врач сказал: остановилось сердце. Почему? Дядя Ваня же двухпудовой гирей в воздухе «Миру мир» писал! Сергей отпросился на работе, съездил в Саракан и вымолил почитать книжки о подводных работах (оставив в залог паспорт): «Справочник водолаза» и «Пособие для начинающего водолаза», где особенно внимательно прочел про декомпрессионную болезнь.
Оказывается, по мере спуска в воду растет давление воздуха в легочных альвеолах, из них молекулы газа проникают в кровь, она разносит избыточно растворенные молекулы воздуха по всму организму, пока давление в легких не сравняется с давлением во всем теле, то есть наступит полное насыщение. Кислород потребляется тканями организма, где идут обменные процессы, а вот азот, будучи неактивных газом, постепенно накапливается везде в теле. Если же водолаз идет вверх, на подъем, начинается процесс рассыщения — избыточно растворенный в теле азот удаляется в обратном порядке: из клеток — в кровь, из крови — в легкие, из легких — во внешнюю среду. Но… но… если же водолаз всплывает быстро, то в организме дает о себе знать излишний раствор газа. Избыточно растворенный в крови и тканях, азот выделяется в виде газовых пузырьков. Они могут током венозной крови перенестись в правую половину сердца, а оттуда в легочные артерии. Закупорка легочных артерий, нарушение кровообращения малого круга — отсюда застой в венозной части организма, снижение артериального давления, кислородная недостаточность в крови и тканях организма…