«Души заветные порывы». А.С.Пушкин.
Клокоча от негодования и от чувства собственной вины (чем занимался вечером?! Нет, чтобы пойти к полынье, подстраховать старика), Хрустов позвонил Васильеву домой (телефонный номер он запомнил).
Он выпалил ему новости, добавив, что Климов старался, что он не виноват, дольше всех пробыл подо льдом, вынес много информации, но ему надо врача…
Васильев молча выслушал, буркнул:
— Будем думать. — И повесил трубку. Проклятый чиновник, что за рыбье выражение! Туровскому позвонить? А что он может?!
И вот, когда утром Васильев собрал всех своих старших подчиненных на летучку (подведение итогов за неделю и принятие решения, как быть с водой?), Туровский обратил внимание на неприязненный взгляд Васильева, обращенный в его сторону. Нет, столь же неприязненно Васильев смотрел и на Титова, но на Валерия он никогда так прежде не смотрел.
Что такое?! Про Аню рассказали? Вот ведь слух покатился… Да она просто помогала Валерию тогда. И она же готовила стол в квартире Альберта Алексеевича, когда того ждали на банкет с поезда. Или в чем дело? Про Олю Снегирька наврали? Но Валерий тут чист. А по работе он ли не старается? Или ему напрасно что-то помстилось?
В огромном кабинете Васильева, за длинным столом хмуро сидели представители УМР, УОС, СГЭМ, ATK, УБКХ, ГЛАВЭНЕРГО, САЯНГРАЖДАНПРОМСТРОЯ, ШАХТСТРОЯ, МОСТСТРОЯ, ГИДРОМОНТАЖА и прочие партийные и советские работники стройки. В углу — переходящие красные знамена. (Приписано черной шариковой ручкой: Как же это сегодня скучно! А вот нарочно оставлю! Глотайте! — Л.Х.)
Начальник стройки кивнул Титову, тот явился сегодня в новом синем костюме, в красивой рубашке с голубыми крохотными крестиками, в галстуке с серо-золотыми ромбиками. Лицо слегка оплыло.
— Товарищи. Значит, так. Ивкин говорит: бетонный задыхается без цемента. А цементный в Белоярах сидит без угля, им из Черниговки гонят отсев вместо нормального угля. Послать сегодня же в Черниговку… самую беспомощную девочку! — Он подмигнул Валерию. — Это по твоей части. На носу восьмое марта — ей без очереди помогут.
— Голова!.. — восхитился (то ли насмешливо, то ли простодушно) маленький Ивкин. — А мы-то им — телеграммы… угрозы… Альберт Алексеевич, через Москву нажимали!
Васильев, словно закаменев, молчал.
— Зачем? — хмыкнул Александр Михайлович. — С русским народом надо попроще. Итак решено? Бледную, в очках. Но симпатичную!
И все опять обернулись на Туровского. «Чего они так смотрят? Что я, специалист по девочкам?!»
— Дальше, — процедил Васильев.
— Статья «Розовый город палаток» навредила, я полностью согласен с Альбертом Алексеевичем. Но, как Альберт Алексеевич сам говорил не раз, — было бы счастье, да несчастье помогло: у нас в отделе кадров писем сто от девчонок-школьниц! Хочется им спать на снегу, слушать песню глухаря — пусть едут! Надо разрешить! А приедут — домой-то обратно стыдоба… напишут своим кавалерам… Те — тоже сюда. Кинем телеграммы и в воинские части — мол, красотки ждут. Коллективные письма за их подписями, можно бумагу духами надушить. — Толстяк Титов улыбнулся, возясь на стуле. — Получится.
— Я скажу Маланину, — в тишине отозвался тихо Туровский. — Комсомол сделает.
— А сам ты что, уже не комсомол?! — вдруг вскинулся Васильев. Его желтое лицо было недобрым. — Ты уже кто?
Наступила пауза. Все знали: начальник стройки благоволит к молодому начальнику штаба стройки. И вдруг такие слова? Но никто не стал добавлять дров в костер. Васильеву позволено ругать своего человека, остальные молчали, кто злорадно поглядывая на Туровского с его смешным утиным носом, кто соболезнуя.
Один из новых начальников «Промстроя» стал жаловаться, что заводы обманывают, нет арматурного железа. Тут кто-то закричал про склад смолы, а ему в ответ: какой склад?! Выройте ломами яму — вот и склад! А начальник АТК-2 смущенно признался, что его шофера уже выполнили план первого квартала.
— Так я вам честно, товарыщи’, это обман! — Кудрявый украинец Потапенко, смеясь, дергал себя за ус. — Пока не посадили нас, переходим на спидометровое хозяйство. — Он слегка поклонился Васильеву. — Спасибо за совет. Вовремя.
— Почин жить честно, — разлепил губы Васильев. — Поддержим. — И мгновение помолчав, слегка улыбнулся.
Все ожили, захохотали. Всем было известно: в автохозяйстве — давно приписки. Но руководители знали и то, что это частью — по их вине. Многие предприятия заказывают себе машины — и держат у ворот без работы. А чтобы не обижать, пишут потом шоферам в путевки, сколько не жалко, хоть тысячу километров. Теперь так не будет, объяснял Потапенко.