Мастера суетились. Они все выбежали в коридор за ведрами, лопатами, швабрами. Им хотелось, чтобы "белая буровая" снова оправдывала свое название.
Саида со слезами радости на глазах размазывала по лицу капли нефти. Подбежал Синицкий, тоже весь грязный, и с хитрой усмешкой показал Саиде зеркальце. Она прыснула, как девочка, и, схватив студента за руку, потащила его умываться.
x x x
Войдя в свой кабинет, Васильев с наслаждением откинулся на спинку кресла. Минутный, но действительно по праву заслуженный отдых.
Перед ним лежала открытая тетрадь его технического дневника. Он снова увидел страницу с датой "30 сентября"...
Какая тишина в его подводном кабинете! Она наступает всегда, когда чувствуешь, что заканчиваешь большую, особенно любимую работу...
"Итог последних лет..." читал он в дневнике.
Может быть, впервые за все эти годы Васильев по-настоящему отдыхал... Он спокоен, лень пошевелить пальцем. Ни о чем не хотелось думать, и только мысль, что ты оказался правым, сладко дремала в мозгу.
Сколько было непрерывных споров, обид и бессильного отчаяния, когда Васильев не мог и не умел доказать преимущества своего проекта!
Даже в те далекие годы, когда еще не было приборов ультразвуковой разведки, Васильев понимал, что движущийся по дну танк мог с успехом решить задачу поисков нефти. Танк должен ползти по грунту для того, чтобы непосредственно исследовать его. Приборы электрической и сейсмической разведки, применяемые для обнаружения нефтяных пластов, по мнению Васильева, было нерационально использовать на подводной лодке. В этом случае лодка должна ложиться на грунт при каждом измерении. Только подводный танк позволяет вести разведку, почти не останавливаясь, на ходу, особенно с применением ультразвукового локатора. Наблюдение за выходами газов в виде пузырьков, поднимающихся со дна, также удобнее производить непосредственно у грунта.
Васильев доказывал, что подводная лодка не может следовать за всеми неровностями дна, как гусеничный танк, а поиски ультразвуком нефтяных месторождений сквозь толщу воды неэффективны, как вскоре показали опыты Саиды.
Конструктор также считал, что буровая разведка с помощью передвижной буровой, то есть специально приспособленного для этой цели агрегата, каким является подводный танк, несравненно более удобна и совершенна, чем буровая разведка с подводной лодки. Ему пришлось это упорно доказывать при защите своего проекта.
И только сегодня он мог вздохнуть свободно. Задача теперь решена!
Инженеру казалось, что ему не хватит слов рассказать о такой большой радости...
Он протянул руку к кнопке видеотелефона. Как обычно, вспыхнула лампочка... светлел экран. На нем появилось усталое лицо директора.
- Я слушаю, Александр Петрович...
Васильев медлил. Все слова казались не теми, чужими. Он молчал, будто желая продлить счастливые минуты... Страна ожидала его ответа... Он теперь может сказать...
- Где ты сейчас? Добрался до берега? - спросил Агаев.
- Нет, на глубине трехсот метров. Мои координаты... - Васильев наклонился к своим записям и, стараясь быть спокойным, передал цифры.
- Почему не вернулся? - удивился Агаев.
Но тут не выдержал суровый "капитан подводного танка".
- Слушай, Джафар Алекперович! - закричал он в микрофон. - Нашел! Фонтанирует!.. Можешь сообщить всем. Понимаешь, всем!.. Рустамову телеграфируй!
- Поздравляю, дорогой! Обнимаю крепко... У нас все готово, сейчас направляемся к тебе... Постой, постой! Гасанов хочет с тобой говорить...
И вот другой взволнованный голос идет издалека, летит над морем десятки километров, проникает сквозь толщу воды, доходит до самого сердца:
- Как я этого ждал, Александр Петрович! Мои самые горячие чувства с тобой... Привет всем твоим друзьям. От меня Саиду не забудь поздравить. Координаты записали. Будем над вами в двадцать два часа... Погоди, не торопись... Тут Мариам за свои машины беспокоится.
Изображение Гасанова расплылось и утонуло в глубине экрана. Как сквозь аквариум, видел Васильев приближающееся к нему другое лицо. Вот она, Мариам!
Все до мельчайшей подробности - волоски между широкими бровями, темный пушок на верхней губе, которая сейчас почему-то вздрагивала, остренький подбородок, - все это видел Васильев отчетливо и ярко...
Напрасно говорили придирчивые инженеры, что опытные модели видеотелефона имеют недостаточную четкость - более низкую, чем у нормальных телевизоров. Не мог сейчас поверить этому Васильев... Он и сам не знал, что образ Мариам с такой ясностью отражался не на экране, а в его сознании и воображении.
- Радость моя не знает границ, - взволнованно и словно читая стихи говорила Мариам. - А вы счастливы? - спросила она.
- Очень, Мариам!.. Два дня назад я делился с вами горем, а теперь принимайте тонны счастья в ваши маленькие руки. - Инженер протянул ей ладони и рассмеялся. - Смотрите не уроните!
- Тут вас все ждут с нетерпением, - сказала девушка потупившись.
- А вы? - затаив дыхание, спросил Васильев.
Она подняла на него лучистые глаза.
По экрану побежали косые полосы и, как дождем, смыли изображение.
В репродукторе послышался треск, все смолкло.
Васильев в сердцах стукнул кулаком по столу. Нажал кнопку, пытаясь вновь вызвать кабинет директора, но ответа не было. Он подвинул к себе аппарат, постучал по нему, открыл заднюю крышку, но в это время странные звуки, напоминающие шум ветра, привлекли его внимание. Они доносились из коридора.
"Неужели снова свистит скважина?" подумал инженер.
Распахнулась дверь, и на пороге показался задыхающийся Синицкий. Он прислонился к стене и, широко раскрыв глаза, смотрел на Васильева. Инженер вскочил с кресла:
- Что в буровой?
- Ничего... Только не беспокойтесь, Александр Петрович! прерывающимся шепотом сказал студент. - Там... пожар...
Не помня себя бежал Васильев по коридору. Из двери буровой вырывалось пламя. Горящая нефть ползла ему навстречу... Люди бросались на нее с огнетушителями, засыпали песком, топтали ногами тонкие огненные струйки.