До следующего пункта маршрута, шумной и яркой Эсты, еще без малого двое корабельных суток, пассажиры наслаждаются всем спектром услуг, что только может предоставить “Звездный странник”. Даже портком молчит, что уже вовсе удивительно, и я периодически нервно поглядываю на него, пытаясь понять, сломался он, или никто действительно не нуждается в немедленном спасении.
Пользуясь редким и ценным временным затишьем, я под видом инспекции неспешно прохаживаюсь по прогулочной палубе. Пожилая пара отдыхающих, что совершает променад на противоположном ее конце, не нарушает одиночества.
Останавливаюсь у цветущей сакуры, эндемика Земли-0, столь редкой, что одно это дерево стоит как пара лет моей работы включая премии. Розовые цветы на фоне расшитой звездами черноты космоса выглядят до того сюрреалистично, что я застываю, зачарованная.
Когда я в последний раз вот так позволяла себе никуда не спешить и просто наслаждаться моментом? На Эдеме точно было не до того, я училась и работала, а раньше…
Не помню.
Воспоминания причиняют боль, и я прячу их в самый дальний и темный угол памяти, чтобы они потерялись там, пропали, чтобы я и сама поверила, что ничего не было. Дурной сон, не более, который развеивается с первыми лучами солнца…
– Госпожа Чон, какая встреча! Вот уж не думал, что свидимся с вами в таких обстоятельствах…
Обычные слова, смутно знакомый голос – и словно удар под дых. Перехватывает дыхание, и я словно проваливаюсь туда, в прошлое, в котором я носила фамилию Чон…
Семь лет назад сложно было бы найти человека более счастливого и довольного своей судьбой, чем я, София Чон, дочь влиятельного чиновника и известной спортсменки. Все, о чем мне только думалось даже случайно, немедленно сбывалось. Самые красивые куклы, сверкающие платья принцессы, лучшие врачи, которые следили за здоровьем семьи – справедливости ради, не слишком он переутомлялся, мы с братом почти и не болели. Позже – любые поездки и курорты (естественно, в сопровождении охраны), хобби, разнообразие которых зависело только от моего воображения, образование, за которое те, кому не посчастливилось родиться в столь богатой и влиятельной семье, готовы были биться насмерть.
Оборачиваюсь, натягиваю умеренно-радушную улыбку, за которой прячется приступ паники.
Он совсем не кажется опасным, человек из прошлого. Невысокий, упитанный, взъерошенный, словно забыл с утра посмотреться в зеркало. В памяти всплывает имя:
– Господин Чедху. Не ожидала увидеть вас здесь.
Как и никого другого из той, прошлой жизни. И пожилого астрофизика особенно. В памяти всплывают обрывки разговоров, какие-то слухи, редкие встречи… Абрахам Чедху редко покидал свою обитель, как называли лабораторию его коллеги по крылу. Когда он начинал описывать свое последнее исследование, нестерпимо хотелось зевать – увы, при всей неоспоримой гениальности хорошим оратором Чедху назвать было нельзя. Возможно, потому при финансировании перспективных проектов о нем раз за разом забывали.
С вип-рейсом он сочетался примерно также, как Таша с библиотекой, то есть совершенно никак.
– Супруга обещала мне страшную месть, если я не вывезу ее наконец отдыхать, – вздыхает астрофизик, а мне воображение рисует коварную женщину, продающую секретные разработки конкурентам в обмен на билет на корабль. – Убирать у меня в кабинете каждый день! Но я после ее уборки ничего не могу найти!
Он возмущенно взмахивает руками, а меня отпускает. Абрахам Чедху, такой же нелепый и увлеченный лишь своей наукой, здесь случайно. Галактика не так велика, если вдуматься, пора уже перестать вздрагивать, едва заметив в толпе смутно знакомое лицо.
– Но как же я был поражен, увидев здесь вас! И в каком качестве! Все были уверены, что господин Чон пристроит вас с братом рядом с собой, в Белом крыле…
Улыбка, мгновение назад искренняя, прилипает к застывшему лицу.
Жизнь, похожая на сказку, для меня была повседневностью, ничем не примечательной, даже немного скучной. Но я не роптала – все же ума понять, что не всем так везет с рождения, как мне, хватало уже тогда. И я прекрасно понимала, что однажды придется вернуть все то, что в меня вложили послужить своей семьей в ответ. И была готова, и вовсе не противилась мысли, что замуж, скорее всего, мне придется выйти по указке отца. Я верила, что кандидатуру он подберет достойную, и я снова не буду обижена.
Больно понимать, что я переоценила его родительскую любовь, а вот жажду власти, напротив, недооценила.
– Но подождите, подождите! Я понял! Он купил вам этот корабль, верно? Да, это имеет смысл…