– Я любовница Эвана Кэроу! – констатировала она. – И я считаю это большой честью для себя.
Оуэн вскочил на ноги и сильно ударил девушку по лицу:
– Шлюха!
Она, закрыв лицо, села, но он за руки поднял ее.
– С Эваном Кэроу я как-нибудь разберусь! – прошипел он. – По правде говоря, мне не хватает мальчика для битья. Но теперь я не буду больше ощущать эту нехватку, ведь у меня есть ты!
– Трус! – выпалила она. – Неужели вы никогда не научитесь отвечать за свои поступки и принимать наказания, как подобает мужчине?
Оуэн занес руку, чтобы снова ударить девушку, но не успел, как раз в этот момент кто-то сильно забарабанил в дверь.
– В чем дело? – спросил он, не оборачиваясь.
– Милорд! – какой-то крепкий человек в вязаном берете заглянул в каюту.
Энни с презрением оглядела его. Команда корабля состояла из недовольных католиков, отщепенцев общества, и наемников, продавшихся Оуэну и дону Яго.
Перрот раздраженно проворчал что-то и отпустил ее. Энни с облегчением вздохнула и вытерла губы рукавом: его поцелуй оскорбил ее больше, чем пощечина.
– Да, Эдмунд, в чем дело?
– Мы заметили корабль. Он подает сигнал бедствия. Дон Яго и капитан спорят, предлагать помощь или нет.
Оуэн выругался по-уэльски и вышел из каюты. Подгоняемая любопытством, Энни сунула ноги в башмаки и вслед за мужчинами поднялась на палубу. Там собралось несколько членов команды. Они смотрели на небольшое суденышко. На фоне испещренных лунным светом вод пролива терпящий бедствие корабль походил на корабль-призрак. Кормовой фонарь мигал через равные промежутки времени, посылая в ночь сигналы.
– Мы должны помочь, – говорил капитан. – Это морской закон.
– А я говорю, не будем, – твердил с сильным акцентом по-английски дон Яго. – Я оплачиваю вашу работу, значит, мое слово – закон.
Энни, почувствовав отвращение к обоим, презрительно фыркнула: уэльские разбойники и дон Яго явно стоили друг друга.
Отправившись на корму, она взялась за поручни и посмотрела вниз на чернильно-черные волны. Как грешник на исповеди, она по порядку вспоминала обо всех своих бедах. Одержимый манией величия Оуэн задумал жениться на ней. Эван был в Тауэре, и можно не сомневаться, Андрэ найдет благовидный предлог, чтобы казнить его. Родриго, чахнущий по Валерии, так и не женится на ней, пока судьба Энни не будет определена.
«А что я?» – думала девушка. Родившись в семье гранда, она стала сиротой, затем писарем, пленницей пиратов и наконец придворной дамой. Странно, но ни в одной из этих ролей она не была сама собой. За исключением единственного раза – когда она была с Эваном. Эван, которого она больше уже никогда не увидит…
Девушка посмотрела за борт. Ее жизнь кончена. Все, чего она хотела, все, кого она любила, для нее потеряны навсегда.
Как было бы просто, подумала она, перегибаясь за борт, броситься сейчас в холодную, черную воду. Говорят, когда тонешь, чувствуешь себя как в прекрасном, спокойном сне.
Но два обстоятельства мешали выполнению этого плана. Во-первых, она отлично плавает, и инстинкт будет удерживать ее на поверхности до тех пор, пока Оуэн с доном Яго не схватят ее снова. Во-вторых, в ее жилах течет кровь Тюдоров. Нравится ей это или нет, но она обладает силой и храбростью этого рода. Король Генрих вырвал у папы власть над церковью, Мария влила в сердца протестантов жар фанатизма, Елизавета стала самым могущественным в мире монархом. Энни была в отчаянии, но и она тоже принадлежала к роду Тюдоров!
Размышляя, девушка пошла вдоль борта. Вдруг она споткнулась о спящего моряка. У простых моряков нет собственных кают, они спят на палубе, там, где найдут свободное место для своих тюфяков. Поза человека была страшно неудобной. Он спал, прислонившись плечом к щиту, за поясом торчал нож. Не раздумывая, Энни нагнулась и вытащила его. Человек что-то пробормотал, но не проснулся. Она взглянула на людей, столпившихся на юте. Убедившись, что никто ее не видит, девушка спрятала нож за подвязку.
Осмелев, Энни пошла дальше, разоружая каждого попадающегося ей спящего моряка, пока в ее чулках и за корсажем не оказалось четыре ножа. Это были простые столовые ножи, но моряки остро оттачивали их лезвия. Когда моряки проснутся, то они начнут обвинять друг друга в краже. Наверняка начнется потасовка. Потом Оуэн Перрот сообразит, что произошло, и уличит ее, но с ним-то она как-нибудь справится. Маленькие разногласия среди членов команды не могут помешать ее шансу на побег, каким бы слабым он ни представлялся.
В споре с доном Яго победил капитан. Страшно ругаясь, он решил послать шлюпку навстречу терпящему бедствие кораблю. Несколько вооруженных моряков отплыли в ней и вскоре вернулись с пятью незнакомцами.
По крайней мере, Энни считала их таковыми, пока не узнала Дрейка, Дентона, Родриго, Андрэ и… Эвана. Сердце ее едва не выскочило из груди. Ухватившись за поручни, чтобы не упасть, она, с трудом передвигая ноги, преодолела проход и оказалась на главной палубе.
Эван сразу заметил ее и, что-то крикнув, бросился вперед. Его удержали двое.
Энни заставила себя сохранять спокойствие. Она не могла оторвать глаз от Эвана. Его лицо изменилось. Оно было зеркалом тех трудностей, которые выпали на его долю за истекшие три года. Он стал худее и крепче. Черты его лица заострились и утратили былую мягкость. Несмотря на эти перемены, выражение глаз Эвана едва не заставило ее потерять самообладание. Ни годы, ни расстояния не смогли погасить безумной внутренней силы и страсти, которую источал весь его облик.
– Блеск любви в твоих глазах изумителен, – сказал Оуэн с видом рыбака, только что вытащившего на берег рыбу, о которой мечтал всю жизнь.
Энни придала лицу учтивое выражение. Холодная пустота в глазах Перрота говорила, что ее Эвану грозит смертельная опасность. Она не должна давать Оуэну ни малейшего повода, который мог бы ускорить его смерть.