– Что появилось?
– «Другие» желания.
– Черт возьми, когда же ты расскажешь мне, что это такое?
Эван нырнул в воду и появился впереди, он обнял ее, любуясь гибким крепким телом, сложившимися в беззвучное «о» губами, огромными, мерцающими как звезды, глазами.
– Лучше я покажу тебе, кара, – он склонился к ее губам.
– Я раньше не видел вас в городе, сеньор, – сказал Родриго незнакомцу. – Интересно, почему?
Действительно, почему? Мысли Энни совпали с вопросом Родриго. Они сидели в присутственном месте на первом этаже виллы. Комната с толстыми стенами, обдуваемая морским бризом, врывающимся в открытые окна, служила местом, где проходил прием людей, прибывающих по разным делам.
Сидя за маленьким письменным столом, Энни изучающе разглядывала посетителя. Его одежда была изношенной, но чистой. Отказавшись от модных, но не практичных панталон, посетитель был одет в черные кожаные брюки и высокие сапоги. Белый жакет подчеркивал широкие плечи. Ладно сложенное тело не требовало дополнительного оформления. Лениво вертя в руках шляпу, человек сказал:
– Я только что приехал в Номбре-де-Диос, дон Родриго. Меня зовут Артуро Рэйес.
«Обычное имя», – Энни обмакнула перо в чернила и записала его рядом с сегодняшней датой. Рука ее двигалась словно чужая. Артуро Рэйес. Артуро Эль Рей. Король Артур. Улыбнувшись повороту собственной фантазии, она закончила запись и снова взглянула на посетителя. У него были иссиня-черные волосы и борода, и выглядел он необычно опрятным. Энни, обвив босыми ногами ножки стула, попыталась вспомнить, когда в последний раз принимала ванну, но так и не вспомнила.
Валерия мылась часто. Конечно, не афишируя этого, потому что ее чрезвычайно щепетильное отношение к чистоте могло бы показаться испанцам подозрительным. Энни полагала, что Родриго воспротивится привычкам Валерии, но он как будто ничего не имел против. Валерии, которую она представила как друга семьи из Сан-Августина, ничего не стоило радовать Родриго.
– А кто ваша спутница? – спросил Родриго.
Энни обратила внимание на женщину, стоявшую в тени у входа, опустив голову. Волосы скрывали ее лицо.
– Это Касильда, – ответил Артуро Рэйес, – моя рабыня.
Услышав свое имя, Касильда подняла голову, откинув волосы назад. Энни внимательно посмотрела на тонкое строгое лицо. Выжженное клеймо портило одну щеку рабыни. Как только Энни увидела шрам на лице женщины, ее уважение к симпатичному сеньору Рэйесу стало заметно убывать.
– А что за шрам у нее на щеке? – резко спросила она.
– Придержи-ка язык, парень, – предупредил ее Родриго.
– Но мне, правда, интересно. Вы что, хотели поставить на ней клеймо, и она при этом неловко повернулась? Или просто искалечили рабыню горячей кочергой?
Артуро Рэйес издал свистящий звук, словно обжегся сам.
– Твои вопросы неуместны здесь, суслик, – отпарировал Артуро Рэйес.
Энни едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью. За годы, проведенное в качестве секретаря Родриго, она научилась выносить всякие оскорбления, но этот незнакомец жестоко испытывал ее терпение.
Видимым усилием подавив раздражение, Рэйес повернулся к Родриго:
– Вообще-то я привел Касильду, чтобы совершить над ней обряд крещения. Не могли бы вы подсказать мне, где это можно сделать?
– Обычно я не хожу в цер… – Родриго оборвал себя на полуслове и тут же поправился: – Большое количество обязанностей вынуждают меня молиться в личной часовне.
Они с Энни никогда не говорили о том, что случилось в Гема-дель-Мар два года назад, но не ходили в церковь, если только этого можно было избежать.
– В какое время дня идет служба, дон Родриго? – спросил Рэйес.
– Я точно не знаю, но вы можете спросить у Фрэя Гарсиа. Он более сведущ в вопросах крещения туземцев.
«Да, это уж точно», – с отвращением подумала Энни. Гарсиа иногда лично отправлялся в походы за рабами. Непокорных пытали и убивали. Фрэй Гарсиа, само сострадание, крестил их, сначала спасая их души, а потом отправлял на небеса.
– Тогда, возможно, вы поможете мне в другом деле.
Во время разговора Рэйес внимательно оглядывал комнату, запоминая каждую деталь. Энни удивил интерес, проявленный к кувшину с тазиком Родриго, что стояли в углу комнаты, а также к драпировке, укрывавшей стены, на которой был изображен лев Риберы, символ деда Родриго, Джозефа Сармьенто.
Рэйес положил на стол Родриго какой-то документ:
– Это – договор, полученный в Совете Индий и Севилье. Мне дали разрешение организовать стоянку на пути караванов, везущих сокровища из Панамы, с целью обеспечения их провиантом.
Родриго внимательно прочитал документ и потер пальцем сургучную печать, стоящую внизу.
– Это очень выгодный договор, сеньор, – сказал он. – На подобных делах разбогатели многие предприимчивые джентльмены.
– Я тоже на это надеюсь. Я переплыл через океан не только затем, чтобы служить Господу, но и чтобы разбогатеть. У вас есть расписание караванов? Мне нужны следующие сведения: когда производится погрузка сокровищ на рудниках Перу, когда караван отправляется из Панамы, сколько времени он идет из Панамы в Номбре-де – Диос, сколько охранников.
– Охранников? – заинтересовался Родриго. Он откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. – Вы задаете слишком много вопросов, сеньор. Зачем вам знать количество охранников?
Рэйес нетерпеливо фыркнул:
– Сеньор, я буду торговать вином и надеюсь, что солдаты тоже будут моими клиентами.
– Понятно.
Даже не оглянувшись, Родриго приказал Энни:
– Принеси расписание.
В последнее время Энни начал раздражать его безапелляционный тон, хотя она знала, что грубое обращение было всего лишь маскировкой. Но скупые приказы Родриго стали его второй натурой и единственной формой их общения друг с другом. С каждым днем ей становилось все труднее мириться с этим.