Эван и Дрейк поспешили к нему и обнаружили прибитую к стволу дерева дощечку. Дрейк прочел вслух:
«Капитан Дрейк, если вы доберетесь сюда, поскорее уходите. Испанцы обнаружили это место и захватили все, что вы здесь оставили. Я покинул эту стоянку 7 июля 1572 г. Ваш преданный друг, Джон Гаррет».
– Мой Бог, – прошептал Джон Дрейк. – Мы разминулись с ним на пять дней.
Фрэнсис ударил по дощечке кулаком.
– Обнаружили! Это была идеальная стоянка! Идеальное укрытие. Обнаружили! – он начал нетерпеливо расхаживать взад и вперед, поднимая тучи пыли. – Неужели это один из моих людей? Клянусь Богом, я найду всех англичан в этой округе и пытками выколочу правду из…
– Фрэнсис, – тихо сказал Эван. – Я должен поговорить с тобой. Наедине.
– Сейчас?
– Да, – Эван многозначительно посмотрел на дощечку.
Они отошли в сторону.
– Знаешь, кто предал нас?
«Черт бы ее побрал», – подумал Эван, испытывая укоры совести. Он хотел бы сохранить тайну девушки даже в нарушение приказа королевы Англии, но Анна Мария Блайт де Карваль сама вырыла себе могилу. Без сомнения, именно она рассказала испанцам о нем, и те, начав поиски, обнаружили их убежище.
Эван смотрел на залив, борясь со своими чувствами. Они с девушкой обменялись тайнами, и он дал ей слово, что не предаст ее.
– Ну так что? – нетерпеливо спросил Дрейк.
Эван поднял с земли кусок дерева и с размаху бросил его в воду. Предательство девчонки – и ее происхождение – меняли все. Первый предательский шаг сделала она, и он снимает с себя обязательство хранить ее тайну.
– Это я во всем виноват. Я должен был убить ее, когда у меня была возможность. Но все же я доволен, что этого не произошло.
– Что ты несешь? Кого ты должен был убить? – Дрейк ткнул Эвана кулаком в грудь. – Наше укрытие обнаружили испанцы, а ты несешь чушь о какой-то женщине.
– Не о какой-то женщине, Фрэнсис. О девочке. Я встретил ее в Номбре-де-Диосе. Кажется, я оплошал. У меня вырвалось английское слово, и она поняла, что я не испанец.
– Ты должен был перерезать ей горло. Девчонка она или нет, она все равно испанка, а значит, предательство у нее в крови.
Волна гнева окатила Эвана, подобно жестокому ветру.
– Если бы я это сделал, то был бы виновен в убийстве ребенка, за которым нас послала королева Елизавета.
Дрейк с интересом посмотрел на Эвана:
– Черт возьми, ты уверен?
– Девочку зовут Анна Блайт де Карваль. Анна Блайт. Ее отец, Филипп, был тогда на корабле наместника. Это он говорил по-английски, помнишь? Он погиб тогда в Сан-Хуане, а его дочь все это время жила с человеком по имени Родриго Бискайно. Для всех она – мальчик, его подопечный и писарь.
Дрейк рукавом вытер пот со лба.
– Хвала Господу, – тихим голосом, в котором слышался восторг, сказал он, – ребенок Филиппа Блайта! И давно ты об этом знаешь?
Эван отвел взгляд. Раньше у него никогда не было секретов от Фрэнсиса, но никогда не было и сомнений в том, стоит ли посвящать друга в то или иное дело.
– Я понял, что это она… в тот день, когда мы отплыли в Англию по вызову королевы.
– Уже несколько месяцев! – Дрейк схватил Эвана за грудки. – Черт возьми, Эван! Почему ты ничего не сказал мне сразу?
Эван освободился от хватки Дрейка.
– Да она еще совсем ребенок, Фрэнсис! Ты думаешь, мне хочется вырывать ее из жизни, которую она знает и к которой привыкла, и бросать ее в пасть английскому льву?
Дрейк покачал головой. Весь его пыл прошел.
– У тебя слишком мягкий характер, Эван. Но почему ты все-таки решил сказать мне об этом?
Эван вспомнил огромные серые глаза, дрожащие от гнева и обиды губы, маленький, усеянный веснушками нос. Усилием воли он отогнал образ Анны Блайт де Карваль и чувства, вызываемые им.
– Я думаю, что именно она предала нас.
Дрейк погладил бороду:
– Ну, если девчонка настолько храбрая, тогда, наверное, она будет достойной заменой Елизавете.
Внезапно Дрейк рассмеялся:
– Господи Боже мой, девчонка! А мы-то все думали, что наследник – мальчик, – Дрейк принялся шагами мерить берег. – Наша добыча в Номбре-де-Диос будет стоить больше серебра и золота.
«Да», – Эван чувствовал себя прескверно. А что, если он ошибся? Что, если их выдала не эта девочка? Да нет, это наверняка она, храбрая девчонка, так внезапно выхватившая кинжал и заключившая соглашение, которое не собиралась выполнять.
– Парус! Справа от нас корабль!
Этот крик впередсмотрящего привел Эвана в замешательство. На горизонте действительно замаячило небольшое двухмачтовое судно. На фоне бледного раскаленного неба его рейковые паруса казались темными. Они побежали к берегу.
– Все к пушкам! По местам! – на бегу отдавал приказания Дрейк.
Канониры поспешно заряжали кульверины,[14] их помощники отчаянно раздували огонь, чтобы накалить запал. На берегу все пришло в движение, но вдруг на приближающемся судне загорелся сигнальный фонарь, появилось облако дыма и послышался звук выстрела.
– Холостой, – облегченно вздохнул Эван. – Но что это за сигнал?
– Это, хвала Господу, Джеми Рэнс, мой старый приятель! – закричал Дрейк и приказал сигнальщикам ответить, что бухта безопасна.
Дрейк сам вошел в воду, чтобы поприветствовать англичанина. Эван разглядывал обветренное ветром лицо Рэнса, его улыбку, демонстрирующую нехватку зубов, и жестокие искорки морского разбойника, поблескивающие в его маленьких глазках. Раньше Рэнс служил вместе с Дрейком и Эваном, под командованием Хокинза. Теперь он часто занимался работорговлей; что очень не нравилось Эвану.
– …решил снова вернуться в Карибское море, – говорил Рэнс, когда вместе с Дрейком направлялся к берегу.
Заметив Эвана, он широко улыбнулся.
– Эван Кэроу! – он хлопнул его по спине. – Вот так радость! Как дела?
14
Кулеврина – средневековая пушка лёгкой конструкции с относительно длинным стволом. Применялась для поражения живой силы противника на близком расстоянии. Кулеврины производились как стационарные, так и переносные. Калибр составлял около 6–8 см. Пушка отличалась дальностью стрельбы. Ипользовалась с XV по XVIII век. Иногда эту пушку неверно называют кульверин.