Через неделю флотилия Дрейка вошла в бухту Картахены, столицы испанских морей. Кимаруны удалились в прибрежную деревню, где стали ждать следующей встречи с английскими союзниками.
– Да простит меня Господь, сэр, – Дирк внимательно разглядывал портовый город и его посеребренную лунным светом башню, – но, по-моему, это безумие.
Широко расставив ноги, чтобы удержать равновесие в качку, Эван тоже изучал Картахену. В сторону моря были направлены около тридцати пушек. Недалеко от английских кораблей стоял на якоре фрегат водоизмещением около двухсот тонн.
Эван обдумывал слова Дирка. Рэнс, посчитавший, что игра не стоит свеч, вышел из доли. У них осталось только два корабля, три баркаса, голодная и усталая команда менее чем из семидесяти человек… и одна девушка, которая была здесь совершенно некстати.
Эван посмотрел на нее. Анна Блайт стояла у кубрика рядом с рулевым и болтала, как сорока. За время плавания Эван не услышал от нее ни единой жалобы. Она получала пищу такими же жалкими порциями, как и все остальные, пила ту же солоноватую воду. Она вела себя так, будто путешествовала с ними всегда и будто быть в плену у пиратов – самое веселое развлечение.
– Сэр? – Дирк напомнил ему о своем существовании. – Вы мне не ответили. Разве это не безумие – приплыть сюда?
Улыбка коснулась уголков рта Эвана.
– Да, Дирк, это не простое безумие, а большое безумие. – Эван заметил сигнал с «Паско», подаваемый Дрейком.
Мигающие огни на корабле отдавали приказ, которого он ждал.
– На весла, – закричал он команде одного из баркасов. – Захватим этот фрегат!
Люди повиновались. Лицо Дирка приняло кислое выражение.
– Он в два раза больше самого крупного из наших судов, – проворчал он. – Да вы только взгляните на эти пушки!
Эван мотнул головой и разразился хохотом:
– Ага, посмотри на них, Дирк, и спроси себя, кто в конце концов победил, Давид или Голиаф?
Настроение Дирка заметно улучшилось. Он сделал Эвану приветственный знак рукой и перемахнул за борт, в ожидавший его баркас.
Через несколько минут их маленькое суденышко подошло вплотную к фрегату. Два десятка человек высадились на нем. Эван первый спрыгнул на палубу, Он пригнулся пониже и вынул шпагу, ища взглядом часовых.
Но пиратов встретила тишина. Эван нахмурился. Дентон почесал затылок.
– Ахой![17] – крикнул Эван.
Снова тишина. Пираты переминались с ноги на ногу и перешептывались между собой.
– Это корабль-призрак, – прошептал кто-то. – Не нравится мне все это, ох как не нравится!
– Оставить суеверия, – приказал Эван. – Его трюмы – дар.
– Ну ладно, чего же вы стоите? Принимайтесь за дело!
Моряки бросились с мешками к люкам. Команда покинула корабль совсем недавно, еда была еще свежей: апельсины, яйца, клеть с живыми курами.
Кроме провизии и письменного прибора на столе капитана, они не нашли ничего ценного, но легкость, с которой был захвачен корабль, придала им смелости, а этот товар гораздо дороже, чем золото.
– Мистер Кэроу!
Эван пересек палубу и побежал на крик Дентона.
– В чем дело?
– Посмотрите, что я нашел под шлюпкой, сэр.
Дентон подтолкнул вперед немолодого мужчину с испуганными глазами, ощипанной бородой и трясущимися от страха руками.
– Ты один на корабле? – спросил его Эван по-испански.
– Да. Я был оставлен часовым.
– Он был оставлен часовым, – Эван перевел ответ.
Дирк и Дентон покатились со смеху.
– Тогда караульте это, сэр! – воскликнул Дирк.
Он сорвал испанский флаг и поджег его от факела. По палубе разнесся грубый хохот. Старик-моряк лишь пожал плечами:
– Я говорил, что нужно оставить больше людей. Но они не послушали Пако. Всем надо было пойти посмотреть на дуэль.
– Какую еще дуэль?
– Бой насмерть. Из-за женщины, – Пако сплюнул.
Эван не смог подавить смешок:
– Эх вы, слабость принесет вам, латинам, смерть.
Увидев, что старик побледнел, он быстро добавил:
– Это я так, для красного словца, вьехо.[18]
– Но вы же не убьете меня?
– Твои друзья-испанцы так бы и поступили. Ладно, иди на свой «пост». Мы взяли все, что могли унести.
Настроение англичан явно улучшилось. Обогнув следующий мыс, они увидели торговое судно еще больших размеров, это был «Купец».
Эван отправился на «Паско», чтобы посовещаться с Дрейком.
– Интересно, они тоже все ушли смотреть на дуэль? – вслух размышлял он.
– Ну, это было бы слишком большой удачей, – ответил Дрейк. – Но там вроде все спокойно. Может, команда спит.
Эван посмотрел на луну:
– А кто еще, кроме бешеных псов и англичан, бодрствует в такое время суток?
Они бесшумно взобрались на корабль. Как и предполагал Дрейк, команда крепко спала. Фрэнсис выстрелил из пистолета в воздух. Перепуганные испанцы, протирая глаза и ругаясь, потянулись за оружием.
– Собраться всем внизу, – взревел Дрейк на ломаном испанском, коверкая слова. – Первый, кто окажет сопротивление, – умрет!
Те в смятении смотрели на него.
– Что, мой испанский не слишком понятен? – спросил Дрейк.
Тихим голосом, стараясь не рассмеяться, Эван сказал:
– Мне кажется, они еще не слышали испанского с таким девонширским произношением.
Дрейк нахмурился.
– Раз вам непонятен мой испанский, тогда, может быть, ЭТО сделает вас более сообразительными, – прокричал он и, обнажив шпагу, тут же скомандовал своим людям: – Отведите всех в трюм и заприте.
Они обрезали якорные цепи «Купца» и взяли его на буксир. На виду у всего города они вывели судно в открытое море. В укрепленном городе зазвучал набатный колокол. Грохот артиллерийского залпа разорвал ночь.
Но выстрелы не попадали в цель. Ликующие разбойники под аккомпанемент испанских приглушенных ругательств переправили груз на свои корабли.