Страсть, огненная и горячая, граничащая с нежностью и трепетом, селилась в моей груди, стоило этой соблазнительной девушке оказаться поблизости. Стыдно признаться, сколько раз в школьных коридорах, только завидев ее, я мечтал закрыться с ней в пустующем кабинете и не выходить оттуда часами. Как от одной только мысли о ней в брюках становилось тесно, и моему телу было категорически плевать, что это неуместно и может быть замечено окружающими бессмертными.
Так и сейчас, один ее томный вздох, и я готов был забыться, беря ее со всем желанием, отдавая себя взамен. Я знал, что на эту ночь у неё были планы, но до утра ещё далеко, а рядом с ней сдерживать себя я не способен.
Губы коснулись плеча более настойчиво, обдавая горячим дыханием нежную кожу, прихватывая зубами. Она прогнулась в спине, приподнимая голову, открывая мне больше места для поцелуев. Нежные ручки прошлись по плечам, поднимаясь выше, путаясь в волосах. Такой привычный уже жест, но оттого не менее возбуждающий.
С ней все так. Она никогда не войдёт в привычку. Не надоест. С ней не будет скучно. Ни через месяц, ни через тысячи лет. Она будто создана для меня. Как идеально подобранные пазлы, наши души соединяются крепко накрепко, переплетаясь и дополняя друг друга. Словно мощнейшие магниты, мы сцепились для того, чтоб никогда больше не разделяться. Что бы ни случилось. Она — моя, я — ее.
Стянув одеяло, в которое она была закутана будто в кокон, я коснулся тонких изящных изгибов, лёгкими движениями спускаясь от шеи, едва задевая окружности груди, подразнивая, лаская острые горошины сосков, что обозначились уже под тонкой шёлковой тканью сорочки.
Скользящие касания по границе рёбер, срывающие с ее губ судорожный вздох. Она подтолкнула меня, заставляя полусидя расположиться на подушках, перекидывая ногу через бедра, и усаживаясь сверху. Одеяло, что до этого ещё крутилось где-то вокруг ее ног, валялось теперь на полу. Сорочка была задрана, открывая вид на длинные ножки. Мои руки зацепились за изголовье кровати, куда она сама их разместила, прошептав на ухо «Не двигайся»
Прогибаясь в спине, она запустила пальчики в собственные волосы, поднимая их, путая, соблазнительно закусывая губу. Бедра покачивались, задевая отдающий болезненной пульсацией член, через тонкую ткань белья.
Надо сказать, от одного вида я уже готов был кончить. Развязная, похотливая, сносящая крышу. Она извивалась словно змея, не хватало лишь музыки, для полноты картины. Крылья широко распахнулись. Правая ладонь выпуталась из копны волос, оглаживая длинную шею. Пальчики очертили выпирающую ключицу, постепенно опускаясь ниже. Оттягивая ткань сорочки, она приоткрыла вид на ложбинку, между таких сочный грудей.
Я поддавался на ее провокации, был ведомым ей. Согласным на любые ее шалости. Ведь иначе объяснить то, почему я, несмотря на теряющийся рассудок от бешеного возбуждения, до сих пор послушно наблюдаю за ней, сглатывая слюну, невозможно.
Шаловливые пальчики очертили окружность соска поверх тонкой ткани цвета топленого молока. Они все кружили, увеличивая диаметр, пока наконец вся полная, пышная грудь не оказалась в ладони, сжимаясь, заставляя ее откинуть голову назад, выпуская из легких возбужденный стон, прозвучавший синхронно с моим рыком.
Просто наблюдать я больше не мог. Руки сжались на ее талии, придвигая ближе к себе, ощутимо проходясь ее горячим влажным телом по каменному члену. Губы наконец поймали призывно торчащий сосок прямо через ткань сорочки, покусывая его, всасывая, сминая. Наигравшись так с одним, я осторожно стянул бретельки с плечиков, открывая ее сладкое тело. Вторая грудь оказалась в плену моих губ уже полностью обнаженной. Вкус тела моей девочки взорвался на губах, принося ещё большее наслаждение.
Шепфа, разве это может быть реальным? Я, демон, один древних, заставших ещё жизнь до войны, таю под действиями этой юной безбашенной девчонки. Сентиментально думаю о том, что готов целовать ее тело не отрываясь. О том, что готов вечность находиться с ней вот так, в горячих порывах любви и страсти. О том, что когда все это закончится, когда от неё наконец отстанут все, включая серафимов и Сатану, я заберу ее в свой дом, и больше никогда не позволю подвергать себя опасности. О том, что мечтаю просыпаться с ней по утрам, и совместно готовить на кухне завтрак. О том, что мечтаю слышать, как маленькие пяточки шлепают по полу, в то время, как она находится в моих объятиях, с улыбкой наблюдая за меленьким пернатым карапузом.
От последней мысли я замер, отстраняясь от неё, широко открывая глаза. Как это произошло? Ребёнок? Я ведь никогда не хотел детей. Даже в ту пору, когда с Веррье все было хорошо, я не думал о наследниках даже в контексте далёкого будущего.
Хотя кого я обманываю, сейчас я тоже подумал не о наследнике. Не о своём продолжении, ее. Я не хотел детей, если они не будут похожи на эту потрясающую женщину. Осознание шокировало меня ещё больше, я даже забыл как дышать, хотя кислорода в легких не хватало от бушующей в груди страсти, которую не удалось утихомирить даже такими мыслями.
Тонкие прохладные ладошки легли мне на скулы, приподнимая. Ее лицо все ещё пылало возбуждением, но в глазах отражалось лишь беспокойство.
— Что случилось? Я сделала что-то не так?
Мне стало смешно. Она восприняла эту заминку на свой счёт. Я улыбнулся ей со всей теплотой, что была в душе, точно так же обхватывая ее личико и притягивая к себе.
— Ты идеальна.
Шёпот коснулся ее губ, и мы слились в поцелуе, возвращая на место бушующий настрой.
Она качнула бёдрами, сильнее прижимаясь к моему паху. Даже сквозь ткань нижнего белья я чувствовал ее желание. Жар, пылающий огнём, манил наконец войти в неё. Влага, что словно сладкий сироп, стекала по внутренней стороне бёдер, говорила о ее полной готовности. Я изнывал от желания, но хотел продлить эти потрясающие чувства. Хотел почувствовать на языке ее вкус, снова.
Одним движением я перевернул ее на спину, подбирая с тумбы так удачно оказавшийся там ремень. Перекрещённые запястья запутались в петле, перекинутой через изголовье кровати, закрепились крепко, без шанса вырваться без посторонней помощи.
Совершенно шальной, помутнённый желанием взгляд выжидающе был направлен на меня. Она кусала губы, призывно двигая бёдрами, требуя моих ласк.
Разорванная сорочка улетела куда-то в дальний угол комнаты, промокшие кружевные трусики повторили ее судьбу. Горячие поцелуи, чередующиеся с укусами, опускались от шеи все ниже. Легкий укус на ключице, сжатый губами сосок, мокрая дорожка языком от груди до пупка. Она выгибалась дугой под моими губами, стонала, требовала большего. Этот взгляд сводил меня с ума. Пелена возбуждения и несдерживаемого желания, делала ее еще более соблазнительной.
Я на секунду замер, любуясь этой картиной, а после широко развёл дрожащие колени, бесцеремонно проходясь длинным движением языка по влажных блестящим складкам.
— Ах… Геральд… даа!
У меня буквально скрутило все внутри от этого стона. Бедра дёрнулись, в попытке сжать мою голову, но я этого не позволил, крепче обхватывая их руками. Мне необходимо было пространство. Соки, стекающие по ее коже и моим губам, на вкус были сладкие, словно нектар амброзии. Я с упоением слизывал каждую капельку, играясь с налитым кровью клитором. Посасывал, покусывал, с наслаждениям прислушиваясь к восхитительным стонам. Пальцы нежно очертили блестящий, горячий вход, от чего моя девочка изогнулась ещё сильнее, стараясь прижаться к пальцам, почувствовать их в себе. Но я не торопился, погружая их на одну фалангу, и снова вытаскивая, не переставая ласкать языком.
Черт, я готов был делать это вечно. Все, что она пожелает. Стоять перед ней на коленях, дарить истинное удовольствие. И мне не нужно ничего взамен. Лишь бы она продолжала стонать и змеей извиваться в моих руках.
Я поднял взгляд, засматриваясь на неё. Пальцы вошли глубже, язык описал круг, с силой надавливая на чувствительную точку. Ее голова была откинута назад, глаза прикрыты, ладони сжимались и разжимались не имея возможности найти опору.